— Мне не до шуток. — Марина фыркнула и, отвернувшись, прилегла на живот.

— Что случилось-то у тебя?

— Мои дети… они пропали! Их уже который год не могут найти!..

— А муж что?

— Он исчез вместе с ними!

— А бабуля что?

— Умерла, пока я торчала в Чернобыле.

Тут она резко присела, поджав под себя ноги:

— Вот ты мне скажи, — обращаясь к Сергею, — за что нам это все? Какого хрена мы торчали там, рисковали своими жизнями, чтобы с нами так, как с нелюдьми — попользоваться и выбросить? Мы же теперь кто? Прокаженные! Заразные! А мы их всех спасали! И что теперь? Одиночество?!

Сергея смотрел на нее словно на обезумевшую.

— О-о-ох! Ну тебя!.. — Марина выругалась себе под нос и рухнула на постель, впившись взглядом в потолок. — Я так и думала, ни черта ты не поймешь…

— Почему же? Пойму. — Мужчина подошел к небольшому столику, налил кипятка в небольшую кружку и протянул ее Марине. — У самого было такое состояние. Мама меня всего затюкала, боялась за внучку, а по факту я спас и ее, и дочку от смертельной угрозы. — Он устроился на стуле и оперся спиной об стенку. — Я бы не поехал туда, если бы не присяга. У нас с тобой не было другого выхода. Да и кто знал, что твой муж так отреагирует? Сопляк он, а не мужик.

— Ты бы тоже бросил свою бабу, если бы узнал, где ей довелось побывать!..

— Она меня и так бросила, еще до всей этой чертовщины. — Сергей пожал плечами. — Нашла другого. Со мной общего языка не нашла, так что… Ладно. — Он поболтал остатки чая на донышке кружки и, осушив ее, вернул на место, на тумбочку, что стояла рядом.

— У меня рак щитовидки, — помолчав немного, произнесла Марина.

— Поздравляю.

— Я смирилась с этим. Жить все равно не имеет смысла. Моих детей нет, так что…

— Пойдешь на кладбище? Отвратительная затея, я тебе скажу.

— А что мне еще делать?! Жить с мыслью, что моих детей, возможно, воспитывает другая тетка?

Сергей пожал плечами:

— Искать своих детей дальше, вот и все.

— Как?!

— Своими силами. Раз уж милиция не помогла…

Марина прищурилась:

— А ты чего здесь делаешь? Пришел старую подругу навестить?

— А ты против?

Она фыркнула, отвернулась и спустя время ответила:

— Нет, не против.

— Твой муж все равно к тебе не придет. А помнишь, как ты его защищала, а? “Он у меня не такой!” А в итоге что? Ты здесь, а он где-то далеко, в другой галактике…

— Прям уж, в другой галактике!..

— Тебе назначили операцию. Опухоль вырежут, будешь жить как ни в чем не бывало.

— Только ради чего, ради чего?!

— Ради себя.

— Мне нужны мои дети!

— Ищи. Сама ищи.

…Марина подняла глаза и посмотрела на девицу с длинными темными волосами, на лице которой играла усмешка:

— Ты столько прошла, чтобы отыскать правду. Неужели ты готова сдаться, потому что силы человеческие оказались неравны? Я предлагаю тебе сделку: ты победишь меня как победила когда-то радиацию, а взамен получишь своих детей. Я дам тебе адрес, где они находятся. Все честно.

— А где гарантии, что ты меня не проведешь?

— В первую очередь, это нужно мне самой. Что? — в пронзительно-синих глазах заиграли огоньки удивления, натолкнувшись на недоумение. — Ты ожидала услышать другое? Я всегда думала, думаю и буду думать только о себе. Человек способен выжить только в одиночку. То, что я увидела, — Кошмар, склонившись, сложила молитвенно руки и прошла сквозь пелены тумана у своих ног, из-за которого показались изможденные от непосильной нагрузки люди в армейской форме, — тогда, летом восемьдесят шестого, является редким исключением. Если бы люди могли бежать на другие планеты, они бы это сделали. Но Земля, она одна, среди неживых планет, она одна, где человек каждый день гадит самому себе, ставит самого себя в опасное положение, отдает почести богу и живет как в последний раз.

Но давай не будем затягивать неизбежное. То, что произошло тогда, несколько лет назад, было наказанием вам, людям, за самоуверенность и самолюбие. Каждый ответит по делам своим. У каждого свой грех, который он хранит под семью замками, чтобы никто не увидел, никто о нем не узнал. — Кошмар взмахнула рукой, и небольшая комната погрузилась в темноту. Мрак полностью заполнил собою помещение, закрывая углы и мелкие детали и заставляя глаза привыкнуть. Марина прищурилась, пытаясь высмотреть тонкую девичью фигуру в обтягивающем купальнике и с длинными, цвета воронова крыла, волосами. — Отыщи выход. Найди того, кто нуждается в тебе больше всего. И запомни: ты должна меня победить… честным путем, пусть я сильнее и хитрее любого в сто раз. Мне нужны чужие страдания, без них я умру.

И голос, кажущийся со стороны незнакомым и одновременно притягательным, исчез, растворился среди мрачной пелены. Раздался тихий, на самой грани восприятия, всплеск, и каблук полностью скрылся под водой. Брючины намокли, оставляя серый и неприятный на ощупь след. Марина осторожно двинулась вперед, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к посторонним звукам, раздающимся то тут, то там, заставляя вздрагивать и останавливаться.

“Что я должна сделать?”

Темнота пугала. Сквозь мрачный коридор пронесся чей-то пронзительный визг, а затем — все стихло. Хлюпала вода под ногами. Обостренный слух поймал едва доносящийся шум прибоя. Во тьме было сложно ориентироваться, но со временем глаза привыкли. Инстинкт самосохранения отошел на задний план, когда бояться невиданных существ, прячущихся во мраке, стало глупо. Стук сердца заглушал, не давал прислушиваться, от него болела голова, хотелось кричать, зажимать уши руками и бежать, бежать, искать спасительный свет в конце тоннеля.