Шрифт:
— Есть такая вещь как политика. Все политические средства хороши, даже война. Власть, знаешь ли, не терпит конкуренции. Править всегда должен кто-то один, поэтому постоянно происходят стычки. А если у соседа есть что забрать… столкновения неизбежны.
— Ясно.
Пауза.
— Я бы хотела сходить к отцу на кладбище. Я очень сильно по нему скучаю. Прошло много лет с момента его смерти, а мне до сих пор его не хватает…
— Он-то воспитывал тебя всего ничего, с чего вдруг такая любовь?
В пронзительных синих глазах промелькнул огонек гнева.
— А мама? Разве ты ее не вспоминаешь?
— Моя мать предательница, променяла свою единственную дочь на очередного мужика. Про нее и вспоминать нечего. Стерва…
— Послушай, меня в последнее время очень сильно волнуют наши отношения…
— Отношения? А что это? Это то, когда ты приходишь ко мне поздно ночью, залезаешь мне под рубаху, а потом до утра меня трахаешь? Ты это называешь отношениями?
Его лицо побагровело:
— Я несу службу…
— Отличная служба, когда ты бесцеременно трахаешь свою подопечную. Знаешь, мне это все надоело. Если меня действительно отвезут в кремлевский бункер, то я предпочту остаться в объятиях президента, но явно не в твоих…!
Он гневно ударил ладонью по столу.
— Не смей так со мной разговаривать!
— А то что? Ударишь? Давай! Я уже привыкшая!
Волна гнева схлынула, и с приоткрытых уст вырвался едва слышный стон.
— Прости. Я весь на нервах. Еще это задание…
— Кстати, когда меня собираются перевезти?
На него снова нахлынули эмоции, но он быстро успокоился и ответил:
— На днях.
Окраина. Город на другом конце страны
— Дай прикурить.
Один из спецназовцев вышел вперед, протягивая открытую зажигалку.
— Когда ваш начальник подойдет? Или он передумал меня сопровождать?
— Алина Валерьевна…
— Алина.
— Господи, Алина!.. Алина, Сергей просил передать, что скоро подойдет, и мы со спокойной душой отправимся в столицу.
— Отлично.
— А мне кажется, он тебя побаивается, — рассмеялся мужчина в темной форме, — до сих пор помню, как ты его стрелой затюкала, потом по кускам собирали…
Волна гнева накрыла разум с головой. Прилив ярости растекся по венам подобно бушующему ночному океану. Она и сама не заметила, как цепкими пальцами слегка придавила горло военнослужащему, задумавшему подшутить над ней и ее силами.
— Ладно, ладно… Я признаю… что был неправ… — прохрипел несчастный, поднимая руки вверх.
— То-то же. А то смотри у меня, патологоанатомы не соберут!
— Цель на мушке!
— Все в порядке, — перепуганный мужчина поправил форму и облегченно выдохнул, — дурочка же еще, ничего не понимает…
— А она ему прямо нужна, да?
Спецназовец едва слышно выругался:
— Наше дело — доставить ее до места назначения, а уж кремлевские бойцы сами с ней разберутся! Мир на пороге войны, наши соседи устроили бунт и настоящую революцию, и если мы что-то с этим не сделаем, нам грозит ядерная война!
— С ней уж точно…
И снова Долгожитель. I
— Да, я хочу свернуть всю эту систему! Я хочу показать им всем, насколько они ошибаются! Ты думаешь, ты одна такая умная, да? — вещал низкий и мягковатый мужской голос. Датчики висели прямо над ее головой. Мила металась в коридорах, пытаясь вырваться из ловушки, в которой оказалась по собственной глупости. — Она тоже так думала, когда шла со мной, рука об руку! И захотела умереть, когда поняла, что грозит мне, и ей!..
“Она? Кто она?”
И через секунду поняла, кто.
Лабораторная механическая дверь автоматически открылась, показывая очередной свободный коридор, в котором царила полнейшая темнота. По глазам больно ударил яркий свет, и Мила невольно вздрогнула. Ей навстречу вышла полноватая высокая девушка с длинными мелированными волосами. Отчасти незнакомка напоминала блондинку с неокрашенными темными корнями. На голове лежала помятая медицинская шапочка — обычно такие носят медсестры в больницах. Красный кардиган съехал, открывая короткое левое плечо, на котором на тонкой бретельке висело белоснежное платье, подпоясанное тонким кожаным ремешком.