Сергей прошел в палату и поставил авоську с апельсинами на тумбочку. Поставил рядом с кроватью стульчик, развернул его и сложил руки на спинку, пронзая пристальным взглядом осунувшееся личико молодой и цветущей женщины. В голове снова всплыли картинки из недалекого будущего: они сидели у костра, оставшись наедине, подбрасывали в огонь сухие мелкие веточки и молчали, думая каждый о своем.

— Твой муж так и не объявился?

Марина тяжело вздохнула.

— Он сидит дома, с детьми.

— Ты в этом уверена?

Она посмотрела на него в упор.

— А тебе не все ли равно?

— Слушай, если бы мне было б все равно, я б не сидел рядом с тобой.

Девушка хмыкнула и отвернулась.

— Ты просто по мне сохнешь.

Сергей приподнял бровь:

— Да ну?

— Я это давно заметила.

— Ну-у… — тут он усмехнулся и вдруг неожиданно тепло заулыбался, — скрывать не буду, есть такое. А что, я не человек, по-твоему, что ли? И знаешь, мне кажется, ты немного витаешь в облаках. “Мой Паша такой хороший!” И где теперь твой Паша?

— Дома, — улыбнулась и Марина.

— Я отобью тебя у твоего мужа. Клянусь! Иначе я с ума сойду, представляя, как чужие руки тебя ласкают…

— Да иди ты, дурачок!

Сергей тепло улыбнулся и положил подбородок на сложенные на спинке стула руки.

— Ей предстоит операция. Рак щитовидки.

— То есть, жить будет?

— Посмотрим! — врач развела руками.

Марина очнулась спустя пару суток. Приподнялась с постели, опершись руками об проваливающийся матрас, и, оглядевшись, заметила сидящего напротив мужчину, на устах которого играла задорная улыбка.

— Значит, твой горячо любимый муж улизнул, сверкая пятками? — уже на следующий день Сергей разливал гранатовый сок по стаканам, один из которых после протянул проснувшейся девушке.

Она скривилась.

— И?

— Да я вот сижу и думаю, — после недолгого молчания заявил Сергей, — как моя Сонька отреагирует на то, что ее папа привел ей новую маму? Обрадуется или забастует?

— Ты сейчас к чему ведешь?

— Я? Ни к чему. Боже упаси!..

Марина фыркнула:

— Да говори уже, как есть!

— Ладно, сама напросилась. Я приглашаю тебя в свой дом. Раз уж ты у нас теперь свободная дама, то нам ничего не помешает построить более… кхм… жизненные отношения. Ну как тебе мое предложение?

— Ужасно. Такой ответ тебя устроит?

— Вы бы не могли огласить весь списочек ваших претензий?

— Могу. — Марина легла на живот и в упор взглянула на Сергея. — Я себе никогда не прощу, если брошу своих детей и возьмусь делать других. Понятно?

— А почему сразу делать? Можно же просто… ради здоровья…

— Ради здоровья вряд ли получится, тем более, что здоровья у меня больше нет.

— Так мы его поправим! В чем проблема-то?

Марина со вздохом закатила глаза и перевернулась на спину.

— А если серьезно, я не вижу проблемы жить вместе и одновременно искать твоих детей, — через минуту добавил Сергей, — одно другому не мешает, как говорится.

Марина тяжело вздохнула, отвернувшись к стене.

— Я поняла, тебя сложно переубедить.

Они едва переступили порог квартиры, как набросились друг на друга, одновременно целуясь и стаскивая друг с друга одежду. Им даже не пришло в голову, что матушка может быть дома! А значит — и застукать их за непотребством. Хотя вырвавшиеся наружу чувства сложно назвать пошлостью — Сергей первый заявил о своих намерениях, а Марина лишь позволила ему это сделать.

Сергей толкнул ногой дверь, освобождая проход в свою комнату. Его кровать стояла у самого окна, обычная кушетка, обтянутая холщовой тканью. После возвращения из Чернобыля он проводил на ней большую часть времени, слушая радио и опустошая холодильник, из-за чего получал от мамы. Теперь здесь творился жуткий бардак: вещи, отброшенные в сторону в порыве страсти, обувь, сумки, книги и еще какая-то ненужная мелочь.

Сергей машинально сбросил с рабочего стола на пол тетрадки и ручки и усадил полуголую подругу на столешницу. Уткнулся носом в ее грудь и вдохнул приятный, сладковатый, томный запах женского парфюма, окутавшего маленькую комнатку. Это был самый захватывающий момент в его жизни — почувствовать на своих сильных плечах стройные ножки, голые и такие гладкие! Их хотелось целовать и нежно гладить…

Марина все еще оставалась в бюстгальтере, когда Сергей овладел ею. Это произошло внезапно и одновременно ожидаемо: чувства продолжали рваться наружу, тела горели, кожа нестерпимо чесалась, а из сдавленного непреодолимым желанием горла вырывались стоны наслаждения и удовольствия.

— Пап, а это наша новая мама?

Сергей хлопнул дверцей холодильника и повернулся к маленькой девочке, державшей старого плюшевого мишку.

— Если ты будешь хорошо себя вести. — И он наградил Марину многозначительным взглядом. Она стояла в коридоре между кухней и прихожей, завернувшись в теплый мужской халат, сложив руки на груди, и следила за передвижениями своего нового любовника.