Долгожитель пытался дать ей отпор, но отпустил руки и почувствовал, как вода заполняет легкие. И даже прикрыл веки, отдавая себя в объятия смерти. И каково его было удивление, когда обнаружил себя в небольшом хирургическом кабинете, пристегнутым к кушетке. Рядом стояла капельница с чем-то зеленым. Жидкость текла по тонкой трубке, медленно, маленькими каплями, но от одного только ее вида становилось дурно. Мужчина повернул голову и увидел по ту сторону комнаты девочку, забинтованную, облысевшую. Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Дядя Долгожитель, как твои дела? Как твое здоровье? В последнее время я чувствую себя очень дурно. Ты уверен, что от этих уколов мне будет действительно лучше? А где моя новая жизнь, дядя? Ты говорил, жизнь простых людей очень скучная, ты хочешь подарить мне другую жизнь. Жизнь в реакторе, да, дядя?

— Да, Алиночка, я не хотел, чтобы у тебя была жизнь лучше моей.

— Неужели ты завидуешь маленькой девочке, дядя Долгожитель?

— Да, завидую, Алиночка, потому что твой папа знаменитый ученый.

— А твой — тунеядец и алкоголик, да, дядя Долгожитель?

— Да, Алиночка.

Она снова улыбнулась.

— Я могу исполнить любое твое желание. — На лице девочки не дрогнул ни один мускул. — У меня сегодня очень хорошее настроение. Что ты хочешь, дядя Долгожитель?

— Умереть. Устал я, Алиночка.

Девочка хмыкнула.

— Исполнено! — мужчина прикрыл веки, почувствовав холодное прикосновение. Сознание упало в темноту, а с его полуоткрытых уст сорвался последний протяжный вздох. — Завтра тебя найдут мертвым. И больше искать не будут. Прощай, дядя Долгожитель.

— Только в город не ходи, хорошо? — матушка заботливо погладила дочь по светлым, будто бы золотистым, волосам. — Мы с тобой об этом не раз разговаривали…

— Потому что меня заберут злые милиционеры? — девочка подняла голову и посмотрела на грузную женщину в халате.

Ее мама приехала сюда спустя много лет после аварии. Личная жизнь не сложилась — мамин муж часто распускал руки, нигде не работал, а когда все-таки нашел мало-мальскую подработку, встретил другую женщину и бросил матушку. А она, пошатавшись по вахтам, приехала сюда, в Чернобыль, где влюбилась в ликвидатора последствий катастрофы. Он уже был не молод. Но, спустя какое-то время, на свет появилась девочка с карими глазами и золотистыми волосами.

— Пригнись! — шикнула на нее матушка, когда малинового цвета “Жигули” пронеслись мимо контрольно-пропускного пункта. Знакомый любовника матери, охранник в овечьем тулупе, пропустил машину без остановки, заранее зная, что в ней прячется ребенок. Три раза небольшая семья выезжала из Зоны Отчуждения — по законам Украины детей в Чернобыле быть не должно, их нахождение в радиоактивной местности строго запрещено.

Девочку, восьмилетнюю Юлию, обычно прятали в мешках картошки и провозили мимо контрольно-пропускных пунктов. Когда их будто исчезали вдалеке, малышка осторожно высовывала нос наружу и всматривалась в мелькающие мимо деревья с густой зеленой листвой. Смотрела карими глазами на поля, где не стояло ни единой избушки, на мирное течение реки… И именно на ее берег собралась Юля, когда матушка в очередной раз отпустила дочь погулять, взяв с нее обещание не высовываться.

— Дело не в милиционерах, Юлечка, — матушка присела перед ней на одно колено, — и даже не в детском доме, куда ты рискуешь попасть, если нас все же поймают, — она в упор посмотрела дочери в глаза. Девочка опустила их, пряча насмешку в густых ресницах. — В городе живет нехорошее существо…

— Бабайка? — Юля развеселилась.

Женщина усмехнулась:

— Можно сказать и так. Хотя это вполне обычная девочка…

— А, так ты знаешь про мою подружку? А почему ты называешь ее Бабайкой? Она хорошая! — упрекнула дочь собственную мать.

— Просто не общайся с ней, хорошо? — лицо матушки стало строгим.

— Ладно. — Юля тяжело вздохнула.

Девочка вышла из дома, прикрыла за собой деревянную калитку и, прихватив с забора полотенце, направилась на речку, купаться. Стояло жаркое лето. Середина июля. Юля не ходила в обычную образовательную школу, ею занимался оставшийся после аварии старый учитель, учивший девочку читать, писать и считать. Она знала все буквы алфавита и могла сосчитать до тысячи. Учитель соорудил для нее импровизированную школу, отыскав в заброшенной парту, учебники и даже небольшой колокольчик. Юлия садилась за своеобразное обучение и ждала нового лета, когда за окном бушевали ветра, дожди и снега.

Юля подбежала к реке, опустила ногу в теплую воду и, бросив полотенце на землю, принялась снимать с себя сарафан. Она развязала поясок на ярко-оранжевом платье, когда заметила на себе пристальный взгляд темноволосой незнакомки с пронзительными синими глазами. Юлия соврала, что общалась с ней, выдумав себе подружку — здесь среди тишины и пустоты маленькому ребенку было очень одиноко. Во взгляде школьницы блеснули мелкие искорки и тут же исчезли, будто наваждение, зазывая восьмилетнюю девочку идти за собой.