— Ну рассказывайте, — он заглянул в свои записи, — Татьяна Александровна. Что и как было?

Я вздохнула, пытаясь восстановить в памяти все события минувшего часа, и начала повествование. С того самого момента, когда я сегодня позвонила Егору, чтобы удостовериться, что наша встреча не отменяется.

Когда я почти закончила рассказ, в кухню вошел невысокий шустрый мужчина с рыжей копной волос на голове, приблизился к оперу и, наклонившись к его уху, что-то заговорил. Тот время от времени посматривал на меня и кивал. Потом рыжий ушел, а худой опер пристально взглянул на меня.

— Татьяна Александровна, вы умеете обращаться с оружием?

— С каким оружием? — Вопрос был мне вполне понятен, и я сама не знала, зачем переспросила.

— С огнестрельным, — просто пояснил опер.

Меня словно током ударило. Неужели на меня хотят повесить убийство Веретенева? Так я и думала… Черт, и зачем я стала дожидаться ментов? Почему не ушла сразу, как только вызвала бригаду? Мысли крутились в голове одна за одной, но толку от этого сейчас не было. Что сделано, то сделано, и теперь ничего не изменить…

— Так как насчет оружия? — напомнил свой вопрос худой.

— Да, — ответила я, открыто глядя ему в глаза и стараясь не отводить взгляда.

— Умеете… — негромко повторил опер и что-то занес в протокол. — А может, и оружие имеете?

— Имею, — запоздало вспомнила я про свой «макаров», предусмотрительно оставленный дома.

— Да? — несказанно удивился моему ответу опер. — И какое же?

— Пистолет системы Макарова, — спокойно ответила я, по опыту зная, что стоит только мне сейчас хоть на мгновение потерять контроль над собой, и пиши пропало. На меня навешают всех собак, припаяют все, что только возможно, и т. д. и т. п.

— А разрешение на него, разумеется, также имеется? — Мне показалось, что опер начал понемногу издеваться надо мной. Во всяком случае, появившаяся на его лице улыбка выглядела именно издевательской.

— Разумеется, — стараясь оставаться невозмутимой, произнесла я.

— А нельзя ли взглянуть? — Опер демонстративно выставил вперед руку ладонью вверх, и меня так и подмывало сказать ему что-нибудь вроде «по субботам не подаю», но я сдержалась и, мило улыбнувшись, проговорила:

— Нет. Нельзя.

— Не понял, — худой резко сменил улыбку на какую-то недовольную гримасу.

— У меня его нет с собой. Дома оставила. Могу попозже показать. Если устроит.

— Устроит, — успокоенно добавил опер и снова спросил: — В каких отношениях находились с покойным?

— Я же говорила — в приятельских. Мы были одноклассниками.

— Трения, недоразумения, ссоры случались?

— Нет, — резко ответила я, поняв, куда клонит этот тип. — Мы и встречались-то крайне редко.

— Понятненько… — поскреб свой небритый подбородок худой. Потом торопливо записал что-то в бланк допроса. — Пистолет свой опознать сможете? — вдруг спросил он, и я почувствовала, что у меня по спине пробежал холодок.

Нет, нет, не может такого быть! Откуда тут взяться моему пистолету? Он у меня дома лежит. Точно, дома… Был…

Дыхание у меня участилось, и я на негнущихся ногах последовала за опером в гостиную, где находилось тело Егора. Правда, трупа там не было, очевидно, его уже увезли. Зато работало несколько человек — следователи, оперативники, эксперты…

Худой подошел к столу и поднял с него что-то. Я сначала не поняла, что именно, но потом, приглядевшись, увидела, что в полиэтиленовом пакете находится пистолет. Точно такой же, как и мой «макаров».

— Не ваш? — ядовито спросил опер.

— Скорее всего, нет, — качнула я головой. — Мой находится дома.

— Вы уверены? — снова спросил мент, но на этот раз я проигнорировала его вопрос. — Так вы можете сказать, ваше это оружие или нет? — настаивал опер.

— Оно очень похоже на мое, — выдавила я из себя. — Но я не могу сказать наверняка. Нужно просто сверить номера на оружии и на документах, и все станет ясно.

— Не учите меня, что делать, — огрызнулся мент и всмотрелся в номер на оружии. — Разрешение у вас хоть при себе?

— Нет, я же сказала, — покачала я головой. — Зачем оно мне, если я не брала с собой оружие?

— Хорошо, это мы проверим, — опер положил ствол себе в карман и хмуро посмотрел на меня.

— Проверьте, — поддакнула я. — Только уж, пожалуйста, потщательнее.

— Без вас разберемся, — грубо отозвался он, и это окончательно меня взбесило.

— А почему вы позволяете себе разговаривать со мной таким образом? — вспылила я.

— А потому, что вы — главная подозреваемая в совершении убийства, Татьяна Александровна, — спокойно ответил мент и направился в сторону от меня.