— На каком основании? — вновь возмутилась я. — Вы не имеете права! Презумпцию невиновности еще никто не отменял!

— Ух ты! — покачал головой опер. — Слов-то каких понахватались… Докажем мы вашу вину, — устало добавил он.

— Попробуйте! — едва сдерживаясь, выкрикнула я. — У меня не было никаких оснований убивать его! И потом, вам никогда не найти никаких следов на оружии! — добавила я, имея в виду, что я не дура и, естественно, не стала бы трогать пистолет. Тем более что я его вообще не заметила.

Но опер истолковал мои слова иначе. Он остановился, обернувшись ко мне, и проговорил:

— А откуда вы знаете, что на оружии нет следов? — вкрадчиво спросил он.

Я прикусила язык, но, кажется, было уже поздно.

— Я догадываюсь, откуда вам известно, что на пистолете нет отпечатков… — продолжил он. — Вы сами их и удалили… Так?

— Нет, не так! — запальчиво произнесла я. — Я вообще не видела пистолета.

— Ну это уже ваши проблемы… — отмахнулся опер, сочтя, видимо, что раскрытие дела у него уже практически в кармане. Только он не учел одного — у меня, Татьяны Ивановой, целая куча знакомых и друзей в милиции. И они не позволят обращаться со мной подобным образом и ни за что ни про что посадить меня за решетку за убийство, которого я не совершала.

Я промолчала, не желая больше злить тощего опера. Он и так уже начал понемногу выходить из себя, понимая, что все его обвинения и выеденного яйца не стоят.

Тут я вспомнила о Кире. То есть о Кирьянове Владимире Сергеевиче, моем давнем друге и по совместительству полковнике милиции. Он не раз выручал меня в ситуациях и похлеще, чем эта. Надеюсь, сможет помочь и сейчас.

Достав телефон, я принялась набирать номер. Но вездесущий опер заметил это и тут же подскочил ко мне, накрыв телефон своей огромной костлявой ручищей.

— Не положено! — сурово произнес он.

— Что значит — не положено?! — возмутилась я. — Я свои права знаю! Имею право на один звонок, даже если задержана. По крайней мере адвокату!

— Адвоката мы вам и так предоставим, не беспокойтесь, — успокоил меня опер.

— Вот это как раз больше всего меня и волнует!

— И откуда же ты взялась такая? — покачал головой худой. — Всезнающая…

— Я сама юрист и поэтому не позволю обращаться со мной подобным образом.

— Ах да, — принялся иронизировать опер, — я и забыл, что девушка у нас частный детектив.

— Вот именно. А вы пытаетесь мне черт-те что припаять…

— А что, частные детективы в нашей стране не совершают преступлений? Или у вас неприкосновенность, как у депутатов? — усмехнулся он.

Я не стала ничего возражать этому озлобленному на все человечество менту, просто, вздохнув, отвернулась и спрятала телефон в карман. Ничего, решила я, не к спеху, позвоню попозже. Ведь не упекут же меня сразу за решетку…

Я стояла у окна и ждала, когда сотрудники правоохранительных органов закончат свою работу. Тощий опер по фамилии Копылов с издевательской гримасой попросил меня никуда не отлучаться. Сказал, что я отправлюсь в отдел вместе с ними. Я пробовала было возразить, но поняла, что этим лишь еще больше разозлю его.

Чтобы не мешать работе экспертов и фотографов, я отошла к окошку и повернулась к людям, копошащимся в комнате, спиной. За окном все еще продолжал идти снег, но теперь он вовсе не радовал меня, как несколько часов назад.

Убили Егора Веретенева. Убили неизвестно почему, но, вероятно, чего-то от него хотели. В доме все перевернуто, убийцы — скорее всего их было несколько — что-то искали. И вот теперь в этом зверском убийстве обвиняют меня — едва ли не самого известного в Тарасове частного детектива Татьяну Иванову. А я ничего не могу поделать против беспредела тощего Копылова. Единственное, что в моих силах, так это стараться держаться как можно более спокойно, не показывать страха и не возмущаться. С последним было хуже всего. Меня всегда приводило в негодование такое обращение сотрудников правоохранительных органов с простыми людьми. Я не могла спокойно смотреть, как творят беззаконие блюстители закона. А тем более сейчас, когда дело коснулось меня.

Вздохнув, я посмотрела на часы — уже половина шестого. Я проторчала тут больше двух часов, и неизвестно еще, сколько мне придется пробыть в ментовке. В любом случае я была твердо намерена сегодня вечером вернуться домой. Я не позволю зловредному Копылову закрыть меня в обезьяннике из-за необоснованного подозрения в совершении преступления!

«Вот так! — размышляла я. — Вот и делай после этого добрые дела! Такие менты и вынуждают людей действовать анонимно. А потом, когда нужно, ни одного свидетеля не найдешь. Все боятся! И правильно, между прочим, делают… Вот я, к примеру. Хотела сделать доброе дело — помочь нашей родной милиции, и пожалуйста — сама угодила в подозреваемые».

Я опустила руку в карман и нащупала что-то мягкое и теплое. Потрогав небольшой предмет, я поняла, что это мешочек с моими магическими двенадцатигранниками. Я всегда ношу их с собой, искренне веря в их волшебную силу.

Косточки попали ко мне очень давно, даже не помню, когда и как. У каждой из трех по двенадцать граней с цифрами, и каждой цифре соответствует какое-то значение. Когда мне хочется заглянуть немного вперед и узнать, какой новый сюрприз преподнесет мне в скором времени судьба, я бросаю кости, и они выдают ответ на интересующий вопрос.