Одобрение. Но я замечаю и улыбаюсь этой скупой похвале.

— У меня было много заказов. Для того, чтобы начать зарабатывать, мне нужна была хорошая вышивальная машина. А хороший агрегат, я посмотрела на его кофемашину, стоит очень дорого.

— Взяла в долг, констатирует Игорь. Название фирмы.

— «Деньги в долг», так и называется, я забираю его чашку и тоже мою. Игорь за этим следит с неподдельным и непонятным мне отвращением. Даже отрывается на секунду от своего компьютера.

— Мне бы никто не дал просто так. Я неплатежеспособная, без поручителей.

— Договор где? В облаке есть?

— Да, на моей почте, киваю я. Договор, конечно, рабский, Но я точно знала, что выплачу.

— Значит, наебали с машиной… утвердительно говорит он, что-то читая на экране ноута.

Он что, копается сейчас в моей почте?

Я вытягиваю шею, пытаясь глянуть в экран монитора, Но Игорь резко разворачивается, и я встречаюсь с его холодным взглядом.

— Адрес сайта помнишь?

— Да. Они взяли деньги и исчезли.

— Название говори.

— Вышивальные машины, оверлок, говорю я. Слитно, латинскими буквами.

— Домен?

— Это как?

— Точка ком, точка ру. Что на конце было?

— Кажется, точка ком, а может точка орг.

Он опять дергает углом губ, и эмоция тут уже другая. Презрение.

Ну и ладно.

Сама дура, знаю. Не новость.

Игорь погружается в свой компьютер с головой, а я отвлекаюсь тем, что пытаюсь навести порядок на кухне. Расставляю посуду на места. Прохожу мимо Игоря, немного задеваю его.

И удивленно отшатываюсь, потому что он резко подается в сторону, словно не желая даже легкого прикосновения!

Я прокаженная, что ли?

Почему тогда вчера спасал? На руках нес?

Или. Это после моих откровений у него такая реакция?

Поджимаю губы, ни слова не говоря больше. Закрываю очень полезную кофемашину створочками.

Соблюдаю красоту.

— Тряпочки не хватает, пытаюсь нарушить тишину, Но Игорь не отвечает.

Сидит, пальцы летают по клавиатуре… Не уходит в свою комнату и меня словно не замечает.

— Я у Лады в долг возьму. Верну.

Зачем я. Это говорю? Наверно, все за тем же. Чтоб не молчать. Ледяное. Это молчание. Убивает.

Игорь поднимает на меня взгляд колючий и терпеливо, словно робот, повторяет:

— Я же тебе, Лапа, объяснил. Не получится деньгами откупиться. Они на принцип пошли.

— Но что же делать?

— Конкретно тебе заткнуться. Все, что могла, ты уже сделала. Он опять погружается в работу, бормочет, откуда только такие, как ты.

Я не отвечаю, чтоб опять на грубость не нарваться.

Мы молчим. Стоим на кухне. Он, вроде, у себя дома и делает то, что захочет, а я совсем теряюсь. Нужно что-то говорить, как-то общаться… Или нет? Зачем он вообще меня… Если так мешаю? Если так презирает? Если так… Ненавидит?

— Игорь, зову я все же, непроизвольно заламывая пальцы.

Дожидаюсь ледяного взгляда. Выдыхаю. И бросаюсь в прорубь.

— Если ты меня так ненавидишь, почему Лапочкой называешь?

У меня, несмотря ни на что, хорошо развит инстинкт самосохранения. Иначе меня бы съели еще в школе. Пусть я всегда была забитая серая мышь, Но зато живая.

Но любая система может дать сбой. Редко, Но бывает. В моем случае, три раза сбой случился.

Или четыре? Уже? Считая тот, что сейчас происходит?

Возможно.

Просто не сразу осознаю, требуется какое-то время, чтобы до меня дошло, что человек рядом со мной реально опасен.

Для меня опасен.

Это странное умозаключение, оно ошарашивает одномоментно. Пугает.

С Игорем я нахожусь достаточно долго на кухне, когда вдруг понимаю, что взгляд его не холодный и отстраненный, как показалось в первые минуты, а плотоядный, наполненный темнотой… Жаждой.

Замечаю, как часто в разговоре он подавляет ухмылку.

Такую… Тяжелую. Пугающую.

И я теряюсь. Не знаю, что делать и как действовать.

Потому и задаю глупые вопросы, иду на поводу у собственных эмоций опять, своего страха и досады.

А самое ужасное, что он. Это все, кажется, понимает!