Шрифт:
Я разворачиваюсь и, отлепив себя силой от его взгляда, бегу с кухни в коридор. Платье приходится задрать повыше, чтобы не мешало бегу. Выскакиваю в просторную прихожую, где сразу, как я только появляюсь, зажигается иллюминация, осветив большой шкаф с зеркалами, диван на высоких темных ножках и жуткую дверь, похожую на бронированную сейфовую в золото хранилище. Еще не добежав до нее, я уже путаюсь в замках и ручках. А когда пытаюсь открыть, безуспешно, то понимаю, что замурована с этим ледяным демоном в квартире.
На истерике, которую я все же допускаю, пытаюсь кулаками достучаться до соседей.
Бессмысленно, бесполезно!
Набираю полную грудь воздуха, чтобы крикнуть, Но давлюсь, потому что сильные руки меня подхватывают и держат!
Он ловит меня со спины, Но как-то ловко переворачивает к себе лицом, держа над полом.
Не выпуская, пришпиливает к стене, наваливается своим сильным телом, заставив меня раздвинуть ноги.
Не могу с собой справиться, кричу, плачу, колочу его кулаками по плечам, понимая, что все впустую!!!
— Слышишь меня?! перекрикивает он мой рев. Ира! Я ничего тебе не сделаю, ничего! Успокойся! Все, что хочу от тебя, чтобы меня звала на помощь! Не Ладу! Меня!
— Нет, пусти, я не хочу! Не буду! Я ничего не буду! мне страшно, горько и ужасно. Практически не понимаю, что он мне кричит, его руки на теле, его тяжелое дыхание, его жесткое тело, не позволяющее мне двигаться, не дают нормально слышать!
— Лапа, Лапочка, он не держит меня, сильно вдавливает в стену. Лапочка! Прости меня!
— Не буду! Не буду ничего! бьюсь в его руках. Пусти! Пусти! Лучше убей!
— Я здесь, я смогу защитить, торопливо шепчет мне в ухо, не давая пространства для побега. Успокойся, все хорошо. Тебе нечего бояться.
— А тебя? кричу я, стараясь вылезти из его стальных объятий. Реву, уже обессилев, руками упираюсь в широкие плечи.
— Меня пусть другие боятся, Но не ты, он сам начинает задыхаться, говорит трудно. Это была глупая шутка. Идиотская совсем. Ира!!!
— Нет!!! Нельзя так с яичницей! Гад! Ты гад! Это еда! Кто голодал, так к еде не относиться, а ты… Ты… Ты, я понимаю, что несу бред, яичница опять эта… Всхлипываю обессиленно и ослабеваю в его руках. Голова сама падает на жесткое широкое плечо.
Взрыв эмоций, страха настолько вымотал, что не могу даже пошевелиться.
Так и вишу в грубых оковах рук Игоря, слепо тараща в пространство коридора полные слез глаза.
Понимания о том, что вообще происходит, никакого. Я и в самом деле… С отклонениями.
Он отстраняется и, легко держа меня одной рукой, второй приподнимает за подбородок.
Смотрит. И в глазах его нет холода.
И похоти нет.
Грязи, которую я видела у других и спроецировала на него… Только внимание и… Нежность.
Я глупая. Я все время ошибаюсь. И в мужчинах все время… Тоже.
Но сейчас нет ошибки. Нет неправильности.
Холодный снежный демон может своим взглядом растопить лед.
И устроить пожар.
И именно. Это и происходит, когда я подаюсь к нему и мягко трогаю своими распухшими губами его губы.
11. Ласка снежного демона
То, что я перегнул, становится понятно практически сразу. Грубое: «Отсоси мне», которое, в принципе, для любой другой бабы было бы нормальным, учитывая наши обстоятельства, а в частности, то, что я в очередной раз спас ее попку из большущей передряги, вызывает у Лапочки шок.
Карие глазки расширяются, в них сначала появляется неверие, затем страх, а потом такое разочарование и тоска, что хоть самому вой.
Но я не торможу. Не умею в таких вещах. Надо все доводить до логического финала.
Ну и, к тому же, она все утро меня из себя выводит, мне что, нельзя тоже чуть-чуть?
Для дела тем более полезно. Немного растрясти Лисенка, вывести на эмоции, заставить хоть как-то проявить себя.
А то, бля, выставилась тут, хозяюшка нежная.
Сказать, что я удивился, когда увидел ее, прыгающей на кухне, вообще ничего не сказать. У меня тут бабы редкость страшная, потому что нехер здесь делать никому. Даже маман в святая святых не допускается.
А эта Лисичка, не успела проснуться и в себя прийти, как уже, смотри-ка, готовить принялась!
Хотя, пахла яичница Лисенкина на удивление вкусно.
Слюни потекли. Но она настолько не вписалась в мою зону комфорта, что если не сама, то ее стряпня должна была быть ликвидирована с глаз долой.
Хотя обе меня привлекали. Яичница- невероятным ароматом, а Лапочка своей изящной фигуркой, хрупкостью и беззащитностью.
Няшная такая куколка, в сером платье, в котором я не с пятого даже раза сумел опознать собственное шелковое покрывало, и с забранными наверх рыжими волосами.