Насте же было по барабану на такое повышенное внимание к своей персоне, поскольку она нашла себе союзницу в лице моей бабули.

Пока Настя занималась тотальным истреблением канапе со стола, та присела ей на уши, рассказывая захватывающую и душераздирающую историю о том, как однажды перед выходом на тренировку я умудрился надеть самовар на голову и заявиться в нем на ледовую арену, потому что надеть-то я его надел, а вот снять без вмешательства взрослых было уже проблематично. Дома же не было никого, а тренировку никто не отменял.

В общем все, что я смог вынести из этого жизненного урока — самовар, надетый на голову, не сможет сделать из тебя рыцаря в железных доспехах, зато он гарантированно может сделать тебя предметом насмешек и обзывательств.

Члены местной хоккейной команды по сей день называют меня в стенах ледовой арены "Человек-самовар".

— Мариночка, а где все остальные? — поинтересовалась мать у сестры, не скрывая своей радостной улыбочки, от которой было тошно.

— У Пелагеи случилась истерика. Ей стало плохо и они уехали, — сочувственно отозвалась сестра о своей подруге и ее родственниках, естественно, виня в случившемся меня, а не наших родителей, лезущих туда, куда их не просят.

— Да и бог с ними! — беспечно отмахнулась родительница и подмигнула Насте. — На Пелагее Некрасовой свет клином не сошелся, как выяснилось!

В этот момент по комнате пронесся цунами чуть больше метра в высоту, если не брать в расчет огромный бант на макушке.

— Бабушка, я слышала, как Пелагея назвала нашего дядю свиньей! — вмешалась в разговор Аришка, младшая из двойняшек, отчаянно желая заступиться за меня, на что Настя едко приснула со смеху.

— Да, а еще дундуком! — сказала ее сестра Карина, садясь за стол между своими мамой и папой.

Последнего как всегда было не слышно, зато всякий раз, когда он тянулся за едой, было заметно только его. Вернее его отполированную лысину, которая на свету отбрасывала блики, подобно игре солнечных зайчиков.

— Не правда! Не называла она его так! Это ты уже сама выдумала! — сдала с потрохами ее Арина, на что Карина показала ей язык и с серьезным видом обратилась к Марине:

— Мама, а кто такой дундук?

Сестра быстро нашла меня взглядом, порицательно покачала головой, а потом чмокнула в щеку старшенькую.

— Дундук, малышка, — это бестолковый человек.

Каришка насупилась, и недовольно сложила губки.

— Тогда Пелагея сама дундучка, раз обозвала моего дядю свиньей! Хорошо, что она уехала. У меня аллергия на дундуков!

Посмеялся про себя и мысленно отбил "пять" своей смышленой племяннице.

Мать тем временем нарочито громко прочистила горло, возвышаясь в центре как греческая статуя матери-земли и праматери всех богов и людей. С официальным выражением лица она приподняла бокал с игристым и постучала по стеклу столовым прибором. Звон моментально распространился по всей гостиной, заставив присутствующих смолкнуть и переключить все внимание с двойняшек на нее.

В жар бросило. Почуяв, что мой зад уже начинал потихоньку подгорать, я двинулся к столу. Настя заерзала на стуле, не находя себе места.

— Дорогие, прошу минуту вашего внимания! У нас с Ярославом для вас есть замечательная новость! — щелкнула она пальцами, после чего в гостиную как коршуны слетелась прислуга. Они обновили всем бокалы и так же резко исчезли из виду. — Ярослав, иди скорей сюда, — жестом руки она поторопила меня, окинула взглядом еще ничего не подозревающую Настю и ее чуть выпирающий животик.

Каким-то чудесным образом за эти минуты моей суженой удалось наесть живот как минимум на три месяца беременности. Поразительная девушка.

Настя обернулась на меня.

Мать взяла паузу, для того чтобы я подошел к своему месту, находящемуся рядом со своей беременной невестой.

Ощущая на себе пристальные взгляды отца, сестры, ее мужа-лепрекона и бабули с дедулей, я встал рядом с Настей и почувствовал колоссальное напряжение, импульсами передающееся мне.

Мать еще ничего толком не сказала, а между мной и Настей уже заискрило.

Сохраняя покер-фейс, я переглянулся с ней.

Настя мысленно спускала с меня шкуру, слой за слоем. С особым наслаждением. Ей не хватало только при всех провести большим пальцем по горлу, мол, конец тебе, Бестужев. Не жди пощады!

Кажется, она начала догадываться, что причина возникшего затишья заключается не только во мне.

— Сам озвучишь или мне сказать? — спросила мать в нетерпении.

— Я сам, если позволишь, — набрал в легкие побольше воздуха, собрался с мыслями. — В общем, мы с Настей... — я уже хотел было сознаться в обмане, как вдруг почувствовал неприятный удар по щиколотке, по костяшке. Настя зачем-то лягнула меня, а я отвлекся всего на секунду и упустил момент.