Стоит подумать о подруге, как она звонит мне на сотовый. Я с улыбкой поднимаю трубку и с ходу спрашиваю:

— Устроилась?

— Нет ещё, они думают меня в штат взять, на место уволенной крыски-Лариски, а меня что-то совесть мучает. Сейчас промолчу о беременности, а они потом пожалеют, что связались. Внештатным как-то спокойнее, никому ничего не должна.

Я лишь вздыхаю, тут из меня советчик никакой. Сама мечтаю поскорее своего пузожителя увидеть не крохотным шариком через аппарат узи, а в живую, с ручками, ножками и милыми глазками. А карьера… кому она вообще нужна, когда в мире есть дети?

— Я по другому поводу звоню. Ты ещё на работе?

— Да. Через полчаса мы с Аристархом поедем в дом к Марку Геннадьевичу на семейный ужин.

— О-о-о, какой же он теперь тебе Марк Геннадьевич? Привыкай величать его папой! — воркует подруга.

— Это вряд ли, — ужасаюсь, представив такую картину.

Директор он для меня в первую очередь!

— Ладно, я не об этом. Тут к тебе Андрей приходил, думал, ты ещё на съёмной квартире живёшь.

— Чего?

— Ага. Нарядный такой, с букетом цветов. Я сказала ему, что ты съехала.

— Надеюсь, ты не сказала, куда?

— Нет. Но он, по всей видимости, решил к тебе на работу заявиться при полном параде. Вот решила тебя предупредить, чтобы с Аристархом проблем не возникло.

В этот момент в дверь моего кабинета раздаётся робкий стук. Я поднимаю глаза и вижу в проходе именно того, о ком мы с подругой говорили по телефону. Хм, а вот и минус вырисовывается, что квартира у меня была рядом с работой.

— Я тебе чуть позже перезвоню, — говорю Арине и отключаюсь.

Андрей действительно похудел, как и говорила его мама. Хоть и волос в его буйной светлой шевелюре было по-прежнему много.

— Привет, — с невинной улыбкой произносит он и проходит вглубь кабинета.

В руках букет белых лилий. Их резкий запах так сильно ощущается для моего сверхчувствительного носа, что меня прошибает холодный пот.

— Это тебе! — суёт ещё ближе к лицу безобидные цветочки, а я вдохнуть не могу.

Отстраняюсь, зажимая нос, и бормочу:

— Убери их!

Андрей принимает моё поведение за обиду брошенной жёнушки и невозмутимо кладёт букет на мой стол.

— Ты же любишь лилии, Кристин, — качает он головой. — Я от чистого сердца.

Я сама убираю букет на подоконник, лишь бы сделать спасительный вдох. Не особо помогает, запах этих ароматных цветов распространился повсюду. Видимо с недавних пор я перестала их любить.

— Зачем ты пришёл?

— Я хотел попросить у тебя прощения.

— Надо же. Зачем?

— Был не прав, — пожимает плечами бывший и садится на стул, напротив меня. — Я развожусь.

— Серьёзно? А мне, прости, зачем такая информация?

— Просто хотел, чтобы ты знала, — отвечает с печальным вздохом. — Видишь, как вышло, и тебя обидел и своего счастья не построил.

— Андрей, у тебя маленький сын подрастает! Какое ещё тебе нужно счастье?

— Настоящее, Крис. Как у нас было.

Мне и припомнить нечего из нашего настоящего счастья. Почему-то на ум приходят только последние три года нашей совместной жизни, в которых я только и слышала, какая я толстая недоженщина пустышка.

— Спасибо, конечно, что вспомнил, — говорю негромко. — Но мне нечего тебе на это ответить.

Андрей бросает на меня печальный взгляд и выдаёт:

— Крис, может, сходим куда-нибудь вечером и поговорим по душам?

— Нет.

— Почему?

— Я не подрабатываю в нерабочее время семейным психологом, но могу посоветовать парочку хороших специалистов.

— А просто как с другом ты тоже не хочешь поговорить? У нас с тобой много общего, даже проблемы одинаковые имеются.

— Эм, это какие например?

— Крис, я тоже бесплоден, — разводит он руками и при этом выглядит таким беспомощным и несчастным, что меня затопляет внезапная жалость к нему.

— И как давно ты узнал?

— Пару недель назад, когда мать притащила мне тест ДНК, и ткнула носом, что к ребёнку Ани я не имею никакого отношения. Я пошёл и проверился. Оказывается, шанс зачать ребёнка у меня составляет менее десяти процентов.

— Сожалею, — говорю довольно резко.

Нет, мне действительно жаль его, потому что я не понаслышке знаю, насколько ужасно это чувство безысходности. Но, чёрт возьми, где он был раньше, когда я просила его провериться и изводила себя?