Шрифт:
– О, это мне повезло! Мои мерзавцы-рабы совершили настоящий подвиг, это же…
Но тут вновь вмешался красавчик Хагторп.
– Питер, зачем мы тратим время на эту жирную свинью? – удивлённо спросил бывший офицер королевского военно-морского флота. – Выбросите эту падаль за борт, и дело с концом.
Глаза полковника чуть не вылезли из орбит:
– Что? Какая чушь! Как вы смеете, негодяи?! Да я вам… я же плавать не умею.
Загорелый одноглазый Волверстон, куда менее воспитанный, нежели его товарищ, тоже взял слово.
– Повесить толстую сволочь на нок-рее! [19] – выкрикнул он, а из люка высунулась лысеющая голова канонира Огла.
– Нет, предлагаю скормить этого кабана вампирам! Их много, и они у нас уже голодные.
Большинство повстанцев, стоявших в шеренге, охотно поддержали это весёлое предложение.
Полковник Бишоп задрожал и рухнул пузом на ящик с деньгами.
– Нет, нет, не отдам, это моё… вы не посмеете, я вас всех накажу, не трогайте меня-я…
Блад повернулся к команде. Лицо его было невозмутимо, но ладонь со значением легла на рукоять толедской шпаги.
19
Нок-рея – оконечность поперечины мачты. Если на ней кого-нибудь повесить, то видно будет издалека.
– Напомни, Волверстон, это ты командуешь судном или всё-таки я? – сказал он громко, как бы обращаясь ко всем сразу. – Полковник Бишоп нужен нам как заложник. Если же вы будете настаивать на том, чтобы его повесить, то… укуси меня вампир, бунт на корабле?!
Все тут же заткнулись. Хагторп пожал плечами и принял сторону Блада, Волверстон, оставшийся в одиночестве, отступил с кривой улыбкой.
– На борту корабля может быть только один капитан, – доктор шутливо погрозил всем кулаком, разряжая обстановку, – а вы, полковник, будете сидеть здесь до нашего выхода в открытое море. И если губернатор Стид рискнёт пальнуть нам вслед хоть из одного мушкетного ствола…
– Вы меня п-повесите?
– Вздёрну на рее, как морковку из грядки! Но сначала поставлю клизму…
Ужас, охвативший полковника, помог ему закончить с глупыми вопросами.
– Господа, вы слышали, что я сказал? – Блад повернулся к бледным офицерам, сопровождавшим Бишопа. – Прошу передать это его превосходительству вместе с моими наилучшими пожеланиями. Да, пусть ест меньше жирного и мучного, это совет врача.
– Но, сэр… – начал было один из них.
– Заткнитесь! Больше говорить не о чем. Моя фамилия Блад, я – капитан «Синко Льягас», захваченного мною у дона Диего де Эспиноса-и-Вальдеса, который гостит на борту в роли пленника. У вас ровно минута на то, чтобы спуститься по трапу. Но если трап вас чем-то не устраивает…
– Да вы хоть деньги-то верните, жулики, так нечестно! – загомонили офицеры, и это было последней каплей.
– Волверстон, будьте так любезны, вышвырните этих придурков за борт!
Невзирая на истошные вопли блестящих помощников полковника Бишопа, одноглазый гигант, разряжая нервы, с наслаждением отправил всех купаться.
Через полчаса, убедившись, что оба офицера худо-бедно добрались до берега, Блад дал отмашку повстанцам. К сожалению, только шестеро из них обладали кое-какими скудными познаниями в морском деле. Полноценным шкипером являлся Джереми Питт, но сейчас он был ни к чему не пригоден.
Хагторп немало времени провёл на флоте, однако он умел лишь командовать профессиональными моряками, а искусства навигации никогда не изучал. Получается, что один лишь Блад имел некоторое представление, как управлять парусами, и под его руководством вчерашние невольники начали готовиться к отплытию.
Убрав якорь и подняв парус на грот-мачте, галеон при лёгком бризе направился к выходу в открытое море. Форт молчал. Поведение губернатора было вполне предсказуемым. Он мог бы рискнуть жизнью полковника, но не сохранностью золота. Да и демонстративная артиллерийская расправа над шлюпками испанцев у всех на глазах не прошла даром…
Корабль проходил уже неподалёку от мыса в восточной части бухты, когда Питер Блад подошёл к полковнику, дрожавшему на ящике с выкупом.
– Скажите, а вы точно не умеете плавать?
Бишоп испуганно взглянул на Блада. Его большое лицо пожелтело, а маленькие глазки стали ещё меньше, чем обычно, язык не ворочался в пересохшем рту.
– Как доктор я настоятельно прописываю вам морское купание, – с любезной улыбкой произнёс Блад, – вам дико повезло, что я по натуре не такой кровожадный человек, как некоторые из моих друзей. Хотя даже я склонен сомневаться, что ваша поганая шкура стоит тех усилий, что я затратил на её сохранение.
На самом-то деле никаких сомнений у доктора не было. Если бы он поступил так, как ему подсказывали ум и логика, то полковник милиции давно бы болтался на рее, а Блад считал бы это благородным возмездием.
Но одна только мысль об Арабелле Бишоп заставила его сжалиться над палачом, выступив не только против своей совести, но и против справедливой мести друзей-каторжан.
– Вам придётся немножко поплавать, до мыса не больше четверти мили, а у вас такая солидная задница, что вам нетрудно будет держаться на воде. Живей! Или мне напомнить вам поговорку про то, ЧТО не тонет?!