– Господи, помилуй! – взмолился испанец, как человек, испытывающий сильную душевную муку. – Может быть, вы скажете мне, что и дон Диего де Эспиноса – это тоже вы?!

– О нет! Моё имя Блад, капитан Питер Блад. Ваш корабль, так же как и этот изящный костюм, принадлежат мне на правах военных трофеев. А дон Диего – это вы, бывший судовладелец, а ныне мой пленник.

Как ни странно, это объяснение всё же вполне успокоило испанского гранда, который явно начал сомневаться в целости собственного рассудка. После удара по башке и не такое бывает.

– Но… Значит, тогда вы не испанец?

– Вы льстите моему произношению. Я имею честь быть ирландцем. Вы, очевидно, хотите понять, как мне удалось захватить ваше судно? Охотно похвастаюсь…

Слушая его весёлый рассказ, испанский капитан попеременно то бледнел, то краснел, то икал. Дотронувшись до затылка, дон Диего нащупал там солидную шишку величиной с гусиное яйцо, полностью подтверждавшую слова Блада.

– А где мой сын? Он был со мной, когда я прибыл на корабль.

– Разумеется, он тоже здесь. Сидит себе вместе с гребцами и вашими канонирами в уютном трюме. Надеюсь, они его не выпили.

Дон Диего закусил нижнюю губу, но, обладая твёрдым характером, присущим человеку отчаянной профессии, быстро взял себя в руки. На сей раз кости упали не в его пользу. Со спокойствием фаталиста он хладнокровно спросил:

– Ну и что же дальше, господин ирландец?

– А дальше, – ответил капитан Блад (если принять то звание, которое он сам себе присвоил), – как человеку гуманному мне искренне жаль, что вы не умерли. Ибо это означает для вас роковую необходимость умереть снова.

– Да неужели? – дон Диего вздохнул и внешне невозмутимо уточнил: – Вы ведь не вампир?

– Клянусь честью, ещё нет.

– А почему?

– Не знаю, не задумывался. Хоть и понимаю, что в Новом Свете это даже модно.

– Тогда почему вы непременно хотите меня убить? Если ради еды, я бы понял, а так…

Бладу понравилось самообладание испанца.

– Задайте этот вопрос себе, – предложил он, – как опытный и кровожадный пират скажите, что бы вы сделали на моём месте?

– О-о, многое! Но ведь я и не называю себя гуманным человеком.

Капитан Блад пристроился на краю большого дубового стола.

– Я тоже не дурак, и моя ирландская сентиментальность не помешает мне сделать то, что необходимо. Оставлять на корабле вас и десяток оставшихся в живых мерзавцев слишком опасно. Увы, мы должны отказать себе в удовольствии наслаждаться вашим обществом и, подготовив наши нежные сердца к неизбежному, любезно пригласить вас перешагнуть через борт. Бултых?

– Да, да, я вас понимаю, – задумчиво покивал испанец, не теряя напускной изысканности и внешнего спокойствия, – должен признать, что ваши слова довольно убедительны.

– Вы снимаете с меня большую тяжесть, – слегка поклонился Питер Блад, – мне не хотелось бы быть чрезмерно грубым, тем более что я и мои друзья обязаны вам свободой. Просто приятно убедиться в вашем согласии с тем, что у нас нет иного выбора.

– Но позвольте, мой друг, почему нет выбора?

– У вас есть иное предложение? Право, я заинтригован…

Дон Диего подёргал себя за чёрную бородку клинышком.

– Можно мне подумать до утра? Право, сейчас у меня так болит голова, что я совсем не способен что-либо соображать.

Капитан Блад поднялся, снял с полки песочные часы, рассчитанные на тридцать минут, и повернул их, чтобы колбочка с рыжим песком оказалась наверху.

– Сожалею, дорогой дон Диего, что вынужден торопить вас, – он указал на песочные часы, – но если через полчаса мы не придём к приемлемому для меня решению, то, укуси меня вампир, я выброшу к рыбам вас и вашу команду.

Вежливо поклонившись, Питер Блад вышел и закрыл за собой дверь на ключ.

Положив подбородок на стол, дон Диего наблюдал, как ржавый песок сыплется вниз. По мере того как шло время, его лицо всё более мрачнело.

А едва лишь последние песчинки упали на дно, дверь вновь распахнулась. Это было эффектно, но Блад всегда любил театральщину.

Испанец вздохнул и сразу же пошёл с козырей:

– Есть план, но осуществление его зависит от вашей доброты. Не можете ли вы просто высадить нас на один из островов этого неприятного архипелага, а там мы уж как-нибудь сами? Нет? Что ж, давайте не будем больше говорить об этом.

Синие глаза пристально глядели на испанца:

– Вы не боитесь умереть, дон Диего?