– Я не скрываю своей личной связи с милым герцогом Монмутским, не подумайте чего плохого! И я готов за всё ответить. Однако, с вашего разрешения или без него, я буду отвечать перед судом пэров, как правильно заметил доктор. И пошли вы… это… на или в…

Он утомлённо смолк, а в комнате воцарилось громкое молчание. Как и многие хамоватые хвастуны, по натуре Гобарт был отчаянным трусом, и сообщение о высоком титуле раненого испугало его не на шутку. Будучи раболепствующим выскочкой, он в полуприседе благоговел перед титулами. Но и своего начальства капитан боялся тоже, поскольку полковник Перси Кирк никому не прощал ошибок, был тяжёл на руку и бил своих, чтоб чужие боялись.

А разогретый ромом Питер Блад тут же добавил ещё один аргумент в топку для дополнительных размышлений:

– Отметьте, что лорд Гилдой имеет в лагере тори [7] друзей и родственников, которые не преминут вмазать по мордасам полковнику Кирку, если с его светлостью обойдутся как с банальным уголовником. Укуси меня вампир, капитан, а уж что противоестественное с вами сделает после этого сам полковник… у-у… Трёхлитровая клизма русской расторопши покажется вам раем!

Командир королевских драгун храбро отмахнулся от этого предупреждения, но на самом деле быстренько учёл его.

– Берите матрас, – приказал он, – и тащите на нём арестованного в Бриджуотерскую тюрьму!

– Не, не, не! – запротестовал Блад. – Его вообще нельзя сейчас трогать. Он ранен в…

– Да тьфу ему на это место! Моё дело – арестовывать мятежников и пособников вампиров, – капитан кивком головы подтвердил приказ.

Четверо драгун угрюмо цапнули матрас с четырёх углов и волоком потащили раненого к двери. Гилдой изобразил слабую попытку помахать рукой Бладу.

– Отныне я ваш должник, доктор, – просигналил он, – и если выживу, то постараюсь заплатить этот долг. Не то чтобы я так уж обещаю, я вообще редко держу слово, но вдруг…

Как только толстоносого лорда унесли, капитан вновь повернулся к Бэйнсу:

– И кого ещё из страшных мятежников вы укрываете?

– Больше никого, сэр. Только его светлость, раненного в…

– Да я знаю, знаю куда! Мне это уже четыре раза показали! Мы разберёмся с его светлостью. А вами займёмся, как только обыщем дом, и клянусь богом, если вы мне лжёте…

Трое драгун тут же ломанулись в соседнюю комнату, топоча сапогами и переворачивая мебель. Питер Блад скромно встал, развернувшись на выход.

– А вот вас, Блад, я попрошу остаться! – резко бросил Гобарт.

Доктор пожал плечами и сел.

– Вы скучный и некрасивый, – вздохнул он, – удивляюсь, как вас ещё терпит ваш полковник.

Но капитан не ответил, поскольку приметил потрёпанную и запылённую морскую треуголку с прикреплённой к ней парой дубовых листьев – символом дубового единения всех форм жизни и толерантного отношения к вампирам. Шляпа валялась у бельевого шкафа, где прятался бледный, но недалёкий шкипер Джереми.

С коварной улыбкой Гобарт широко распахнул створки и, схватив за воротник молодого человека в лифчиках и платочках, вытащил его наружу.

– А это что за комик на букву «г»? – выкрикнул он. – Вампир?! Или ещё какой-нибудь вельможа?

Воображение Блада немедленно нарисовало грозную виселицу, на которой болтается юный моряк, и он в один миг придумал Питту не только титул, но и целую знатную семью.

– О да, бинго! Вы угадали с первого раза, капитан! Этот тип – виконт де Питт, двоюродный брат зятя сэра Томаса Вернона, женатого третьим браком на красотке Молли Кирк, в девичестве Шмырк, родной сестре вашего полковника. Вам должно быть известно, что она была фрейлиной второй жены короля Якова. Сечёте, цыпа?!

И капитан, и его пленник чуть не задохнулись от удивления. Но если один догадался помалкивать, то второй сначала громко выругался неприличным английским матом! Хотя какой там мат, суесловие одно, увы и ах…

– Он ведь нам всё врёт, не правда ли, моя прелесть? – с надеждой протянул Гобарт, тряся юношу, как грушу. – Клянусь богом, он же издевается над нами.

– Если вы в этом уверены, – притворно равнодушно вздохнул Блад, – так вы повесьте его, и посмотрим, что с вами сделают! Вешайте, вешайте! Чего стоим, чего мнёмся?

Капитан драгун обиженно уставился на доктора, а затем на своего не менее обалдевшего от такого предложения пленника.

– Мать вашу йоркширскую за ногу… Взять его! – приказал он, толкнув Питта в руки своих людей. – Свяжите и этого тоже, – капитан указал пальцем на Бэйнса, – я вам тут покажу, как укрывать повстанцев!

Хозяин дома бурно протестовал, вроде как он и так это отлично знает, но кто бы его слушал? Перепуганная жена Бэйнса кричала от страха, а его златовласая дочь с нежными голубыми очами едва не плакала. Меж тем глаза капитана похотливо вспыхнули, и, приподняв девушку за подбородок, так что та едва касалась носками ног пола, он слюняво присосался к её губам, отчего бедняжку чуть не стошнило.