Увидев меня, Анкутдинов чуть развернул толстячка и вскоре приблизился на расстояние вытянутой руки. Оставалось только протянуть эту руку, что я и сделала, и Анкутдинов галантно поцеловал ее.

— Превосходно, что ты пришла, — произнес он, — я рад, что ты приняла мое приглашение. Выглядишь потрясающе. Мистер Блэкмор, это мисс Татьяна Иванова, — сказал он по-английски плешивому толстяку, — моя давняя хорошая знакомая. Таня, это мистер Дональд Блэкмор, американский бизнесмен. Он приехал в наш город заключить крупный взаимовыгодный контракт с моей фирмой.

Американец ухмыльнулся во всю свою широкую рожу, демонстрируя два ряда великолепных зубов а la Holliwood, и залопотал на своем родимом наречии великого британского языка. Несмотря на невнятное произношение мистера Блэкмора и мое довольно среднее знание английского, я смогла уяснить, что американскому бизнесмену, «приятно видеть такую красивую русскую женщину». Как будто он видел только некрасивых!

— Thank you, sir, — сказала я. — Would you be so kind to tell me about your expression of Russiаn? Of course, you’re in our country only at first time?

Кажется, получилось не очень скверно, Анкутдинов одобрительно улыбнулся, а Блэкмор так и засиял, рассыпая беспорядочные американские словечки.

— Так вот зачем ты закатил такой банкет? — сказала я Тимуру. — Ради этого общипанного америкашки с физией чикагского гангстера начала века?

— Все в точку, — ответил Анкутдинов, похлопывая Блэкмора по плечу, — особенно насчет америкашки.

— Амьерикащька-а… — вдруг выговорил тот с уморительным акцентом, и мы с Тимуром, посмотрев друг на друга, так и закатились хохотом.

— Да, — наконец сказал Анкутдинов, — ладно, Танечка, веселись, ешь, пей… Пока что я занят, но ты же понимаешь, что у меня к тебе есть разговор, и мы этим займемся после торжества в честь этого, как ты выразилась, общипанного америкашки. А чтобы ты не скучала, я приставлю к тебе кавалера.

— Он роскошный мужчина? — манерно спросила я, улыбаясь с жеманностью героинь пошлых французских романов про любовь.

— Ну, еще бы… Почти как я.

— Ты, как обычно, скромностью сияешь и блещешь, — сказала я. — А если он мне наскучит?

— Он? Ни за что.

— А его можно побить, если напьется и будет приставать? — нежно промурлыкала я.

— Он не напьется и не будет приставать. А побить… У него черный пояс по карате.

— У меня тоже.

— Он мастер спорта по боксу, а также мастер спорта международного класса по самбо и бывший чемпион мира в категории до девяноста килограммов, — помпезно отрекомендовал Анкутдинов. — Тимофеев, иди-ка сюда!

Передо мной стоял мой вчерашний обидчик — галантный охранник с нефтеперерабатывающего завода. Но сегодня вместо камуфляжной формы на нем был великолепный черный костюм, белоснежная сорочка с бриллиантовыми запонками, а светлые волосы были аккуратно уложены и оттеняли высокий, чистый лоб и красивые, проницательные серые глаза.

— Да я вижу, вы знакомы, — лукаво сказал Анкутдинов, глядя на мою вытянувшуюся физиономию. — А впрочем… Таня, это мой зам по безопасности Александр Тимофеев. Саша, это Татьяна Иванова, ее я представляю без комментариев. Просто красивая женщина.

Тимофеев искренне улыбнулся и поцеловал мне руку.

— Так-то лучше, чем вчера, — прошептал он.

— Согласна с вами, — уже миролюбиво шепнула я.

— Ррразговоррчики! — прикрикнул Анкутдинов. — Тимофеев, смотри мне, без фокусов.

— А если?..

— Без «если». Никаких фокусов, — приказал шеф, разворачиваясь к нам спиной. — Приятного вечера, Танечка, — бросил он через плечо.

— Ну что, — сказал Тимофеев, — Тимур уже показал вам этого американского болвана?

— А, Блэкмора? Забавный.

— Да, есть что-то. Может, шампанского?

— С удовольствием, — сказала я. — Саша, а вы правда были чемпионом мира по самбо?

— Да, пять лет тому назад. Но я уж давно оставил большой спорт.

— Но техника-то осталась! Никак не забуду, как вы вчера двумя движениями…

Тимофеев пожал плечами.

— Мне всегда неприятно применять свое мастерство против женщины, — сказал он и поднял фужер шампанского. — Ну, за знакомство!

Тимофеев оказался действительно великолепным собеседником, интересным человеком и вообще — чрезвычайно обаятельным мужчиной, и я к концу банкета едва ли не влюбилась в него, позабыв все свои вчерашние антипатии. Кроме того, он очень много пил, потому что гости валом валили к нему с бокалами в руках, вероятно, желая завести или же закрепить знакомство. Поглотив умопомрачительное количество спиртного, он оставался таким же спокойным, тактичным и предупредительным. Соседство с Тимофеевым не прошло для меня даром — я также пила достаточно много, но в отличие от него хмель ударил мне в голову.