Шрифт:
– И это всё? – тяну подружку на себя, вызывающе смеясь. – Ты попалась, милая. Смирись. Ни один безмозглый дракон тебя не спасёт.
Заключаю девчонку в объятия, в попытке укротить её нрав, но та лишь больше заводится. Что есть силы толкает в грудь, тем самым сваливая нас в сугроб.
– Ого, теперь ты сверху, – констатирую с усмешкой, сдувая пряди с девичьего лица. – Не сочти за преимущество.
– Ненавижу тебя, Лёд, – шипит мне в губы, но уже не так уверенно.
– Какая наглая ложь. Мы оба знаем, что это не так.
– Ничего ты не знаешь…
Сквозь толщу курток пробивается ретивый пульс, он барабанит в ушах и разгоняет кровь по венам. Нас разделяют миллиметры мнимых запретов. Тот жалкий список табу, что с недавних пор норовит бесследно иссякнуть.
– Ты вправе сдаться, помнишь? – напоминаю шёпотом, касаясь её носа своим.
Лера замирает в тесной близости. Я чувствую, как порывисто вздымается грудь. Вижу, как дрожат её ресницы.
– Даже если так, – с полной серьёзностью предполагает подружка, будто не раз размышляла над этим. – Что будет дальше?
– Я дальше… – не могу закончить мысль. Только не вслух.
Не успеваю ответить, как воздух режет фруктовый снаряд. Перекатываюсь вместе с Бойко, надеясь спастись от мандариновой атаки. В лице нападающего нет и намёка на помилование.
– Вы чего тут разлеглись, негодники?! – щедро отстреливается старушка, привлекая излишнее внимание. – Ни стыда, ни совести! Срамота!
– Белый флаг, бабуль, – отзываюсь по-доброму, всё ещё прижимая Леру к себе. – Мы так играемся.
– Тоже мне игрульки! Сталина на вас нет! А ну, шуруйте отсюда, пока полицию не вызвала!
Вернув нас в реальность, старушка гордо покидает поле боя.
– И почему все женщины за семьдесят к тебе неровно дышат? – задаётся Лера, в момент увеличив дистанцию.
– Всё просто, Бойко. Я их личный сорт валокордина.
Приподнимаемся на ноги, молчаливо терпя взгляды прохожих. Щёки Леры пылают, но уже не от злости.
– Ничья, подружка, – признаю неохотно, стряхивая снег с ярких локонов. – Передам тебя Ивановне, и дело с концом. Потерпи меня ещё немного.
– Наручники сними, – приказывающим тоном бубнит Лера, старательно пряча смущённый взгляд.
– Не могу. Ключей-то нет, – заявляю равнодушно и, выдержав нервирующую паузу, ловко снимаю оковы. – Упс. А браслетики поди игрушечные.
Попадаю под прожигающий взгляд Леры и медленно отступаю назад.
– Что? Уже и пошутить нельзя?
Недолго думая, Бойко тянется за мандарином.
– Ты сам нарвался, Лёд.
Елизара Всевидящая
Лера
— Аллё, — раздаётся из коридора жеманное шамканье бабули.
Опередила меня, кто бы сомневался!
Я с возрастающим ужасом смотрю на часы. Нюх-то на авантюры у старушки ещё ого-го.
Даже не дышу, прислушиваясь к помехам по громкой связи. Трещит прямо как мои нервы, ей-богу.
Господи, пусть это будет не Куницына! Только бы не она…
— Госпожа Елизара? — звонкий голосок Агаты звучит испуганно. Всё, кранты. Я сползаю по стене на корточки, чувствуя, как кровь от лица отливает к тому месту, которым я решила пару минут назад метнуться к холодильнику. — Не кладите, пожалуйста, трубку. Мне Лера вас очень рекомендовала. Сказала вы по знакомству можете сделать сильный приворот, — тараторит она, захлёбываясь словами.
«Твоих рук дело?» — вонзается в меня вопросительным взглядом старушка.
В попытке кивнуть я роняю на пол слюнявый фундук в скорлупе — один из нескольких наспех запихнутых в рот. В каком-то старом кино с их помощью то ли голос меняли, то ли шлифовали дикцию… В общем, теперь неважно. Спалилась уже.
— Ну ты и балда-а-а… — хихикает ба, хлопая себя по лбу.
— Это значит, не сможете? — сникает Агата, приняв сомнительный комплимент на свой счёт.
Я мысленно складываю ладони в умоляющем жесте, на деле же хватаю записную книжку и большими буквами торопливо вывожу: «ПРОСИ ПОТОМ ЧТО ХОЧЕШЬ! Только подыграй».
— Елизара может всё, — рубит она властно. — Так что слушай меня внимательно, а лучше записывай. Дважды повторять не буду.
— Один момент… Сейчас найду блокнот, — благоговейно блеет Куницына и куда-то срывается. Слышно, как резко хлопает дверь.
Пользуясь паузой, шепчу еле слышно:
— Её зовут Агата. Блондинка, красивая очень. Скажи, что для зелья нужны его волосы, кровь и носок. — Затем, подумав, спешно добавляю: — И пусть вообще не моется, пока его не опоит!
Вот так. Пусть Ян воочию убедится, насколько Куница «наивная и не знает подлости».