— Весёлая нам нужна, — приходит на помощь другу Свят. — Такая, чтобы любую компанию сразу зажгла.

— О, так это прямо про меня! — находится моя любимая вредина. — Засиделась я в девках, даже позубоскалить не с кем. А плюсов у меня сколько! Пальцев сосчитать не хватит. И борщом накормлю, и пельмешков налеплю… И метить что попало в квартире на раз два отучу. Ну, берёшь меня?

— Уж больно ты хороша, Ивановна… — в тон ей ехидно произносит Льдов. — Боюсь, уведут тебя, моргнуть не успею.

— Ян дело говорит, — поддакивает Свят. — Сто пудов умыкнут, а нам потом ищи с мигалками. Ему другая нужна. Такая, чтоб наш фрукт перемороженный любила!

— Ну, молодчина, ряженый. Тут без вариантов. Никак не привыкну, что ты пацан смекалистый, — снисходительно хмыкает бабуля. — Ладно, есть у нас одна любительница экзотики. Бережём её для особого купца. Да видно это и есть ваш хлопец. Дорогая она у нас. Необычная. Смотрите сами!

Агата мягко подталкивает меня вперёд, и Ян сразу же вручает мне букет крупных, словно вырезанных из снега, лилий и чуть сжимает ладонью мои пальцы.

Прабабушка всё говорит... говорит... Расписывает мои достоинства, безбожно их приукрашая, а то и внаглую привирая. Дескать я и рисую, и пою, и в мытье полов дам фору любой свекрови. А я во все глаза смотрю на шкатулку с помолвочным кольцом в его руке и едва дышу от счастья.

— Эх, ладная пара ладная у нас получилась, — вздыхает рядом мама. — Проходите за стол, дорогие сваты.

— Ага, пойдёмте уже, — поторапливает всех бабуля. — Засмущали мне молодых! Пусть уже целуются.

В опустевшем коридоре остаёмся только я, Ян и немой диалог наших глаз.

— Валерия Льдова… Звучит потрясающе, — улыбается он от уха до уха, притягивая меня к себе, и едва слышно шепчет: — Ну так что, согласна взять мою фамилию?

— Да! — Хитро выглядываю на него из-за цветов. — Уже лет шесть как согласна! Но тебя же пока дождёшься…

— Прости и прощай, подруга, — греет Ян мои губы еле слышным шёпотом. — Дружбу не уберегли… и слава богу, — подытоживает он, надевая мне кольцо на палец. — Отныне будешь мне женой.

— Прости и прощай, друг, — повторяю за ним тихо, чувствуя, как вместе с осознанием приходит небывалая лёгкость.

Дружба между парнем и девушкой — это любовь, искалеченная страхом сделать первый шаг… и всё разрушить. Мы так слепо были смелыми в мелочах, и только теперь, по-настоящему стали неуязвимыми.

Ян

Ещё год спустя.

Одним ранним февральским утром…

Раз, два, три

Твоя очередь — води!

Ветром, стоном

Губы трону.

Ты меня ищи!

Так мечтал стать чемпионом?

Ну тогда лови —

Чувствуешь, как рвётся пуля

У тебя в груди?

Всё. Game over. Спи…

Кто бы мог подумать! Хиты «Искусителей» по сей день причиняют мне сомнительное счастье с самого утра. В понимании Леры великий игрок погиб во мне на пике славы, о чём нам, собственно, и напоминает мелодия будильника уже который год.

И знаете что? Я не имею ничего против.

Наша жизнь не стала размереннее, не поблекла под пылью рутины. Я не сдулся, наоборот! Каждый день — это новый вызов. Новая возможность доказать, что я умелый строитель. Но теперь, вместо того чтобы строить из себя чёрт знает что, мне хочется добавлять самые отборные кирпичики в фундамент нашего счастья.

— Бабуля, ну какие правнуки? Яна только недавно повысили, — доносится с кухни обрывок телефонного разговора. — Ах, сон тебе приснился. Да ты что… Прямо рыбина в три восемьсот?! Конечно, знаю, что это значит. Что ты опять заснула со включенным телевизором. Этот твой канал про охоту и рыбалку меня до седых волос доведёт. Нет, не хочу. Я ещё к родному цвету не привыкла. Передам, хорошо…

Поначалу идея перебраться в центр, подальше от гиперактивной родни, казалась раем. Правда, эйфории хватило ненадолго. При бешеном ритме свалившейся на нас взрослой жизни часто бывать в гостях не получается. Без ехидных реплик Ивановной на душе образуется какая-то смутная тоска, но в целом… Конечно, стало спокойнее.

— Чем это у нас так вкусно пахнет?

Захожу на кухню и, пользуясь тем, что Лера колдует у плиты, отправляю в рот ложку зеленоватого пюре.

— Это моя маска для лица.