Я натянула свою плиссированную сливовую юбку, не сводя взгляда с Габриэля, который расправил свои огромные крылья за спиной так, что они задевали стену. От их движения меня охватило возбуждение и я вспомнила, как он спрятал нас под ними, когда овладевал моим телом на крыше.

Напоследок я закатала гольфы до колен, а затем засунула ноги в туфли. Я позволила своим глазам задержаться на бесчисленных татуировках, покрывавших его обнаженную грудь, а затем медленно отвернулась к зеркалу, чтобы нанести макияж.

Габриэль бесшумно спустился со своей койки следом за мной и мой взгляд зацепился за его приближение в отражении, пока я наносила свою розовую помаду.

Он все еще не сказал мне ни слова, поэтому я не могла знать, будет ли он сегодня прикасаться ко мне или мучить. От его перепадов настроения у меня голова шла кругом, но в данный момент я определенно надеялась на вариант А.

Он прошел в сантиметре от меня, прежде чем взять рубашку из своей части шкафа. Его крылья замерцали, когда он полностью вернулся в свою форму фейри и он начал просовывать руки в рукава рубашки, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него.

Бросив взгляд в сторону палатки из простыней, которую создал Данте, я шагнула вперед, чтобы сократить расстояние между мной и Габриэлем, мое сердце билось в опасном ритме. Какая-то часть меня не хотела, чтобы Данте видел нас. Другая, безумно воображаемая часть хотела, чтобы он вышел и присоединился к нам.

Я протянула руку к Габриэлю и молча начала застегивать пуговицы на его рубашке. Мои пальцы скользили по твердым поверхностям его татуированной груди и его дыхание становилось все тяжелее от легкого прикосновения.

Чем ниже я застегивала пуговицы, тем более диким становился его взгляд, когда он наблюдал за мной, его зрачки опасно расширялись, умоляя меня продолжать.

Когда я добралась до последней пуговицы, мои пальцы остались на его поясе и я подняла глаза от своих рук, чтобы встретиться с его глазами.

Между нами повисла некая нерешительность. Мы ничего не делали. И в то же время делали все. Я просто не была уверена, кто из нас признает это первым.

Данте сдвинулся на своей койке и я отпустила свою хватку на рубашке Габриэля, повернувшись обратно к зеркалу, как будто мы ничем не занимались. А мы и не занимались. В основном.

Данте откинул простыню и вылез из кровати. Он уже был одет для занятий и встав, выключил Атлас.

— Хочешь пойти со мной на завтрак, carina? — спросил он, скользя по мне взглядом.

— Конечно, — легко ответила я, отодвигаясь от Габриэля, как будто мы только что… ну, я даже не знаю, что мы только что делали, но я не хотела, чтобы это прекращалось.

— Увидимся в классе, Элис, — окликнул меня Габриэль, когда мы с Данте дошли до двери.

Я удивленно оглянулась на него, а Данте нахмурился, похоже, ему никогда не нравилось, когда Габриэль решал заговорить.

— Я займу тебе место, — пообещала я и губы Габриэля искривились в улыбке как раз перед тем, как дверь закрылась между нами.

— Почему ты хочешь сидеть с этим stronzo? — спросил Данте, когда мы начали идти.

— Ну, я же иду с тобой, не так ли? — поддразнила я. — Так что, возможно, придурки — это моя фишка.

Данте фыркнул от смеха и обнял меня за талию, притягивая к себе. — Ты даже не представляешь, bella. Я самый большой засранец, которого ты когда-либо встречала.

Я подумала о том, чтобы вырваться из его хватки, но не могла сказать, что мне было противно чувствовать его мускулистую руку, прижимающую меня к нему, к тому же день был прохладным, так что я крала у него часть тепла.

— Я не уверена в этом, — сказала я небрежно. — Ты на самом деле ничего не знаешь обо мне и о том, откуда я родом.

Данте мрачно усмехнулся.

— Если ты думаешь, что встречала более крутого засранца, чем я, тогда, конечно, познакомь меня с ним, чтобы я мог доказать, что ты ошибаешься.

— Я не знаю, Данте. Конечно, ты страшный и все такое. Большой, сильный, злой и очень пугающий, — я ухмыльнулась, так как мой тон совсем не был пугающим. — Но что ты на самом деле сделал такого плохого?

Данте посмотрел на меня сверху вниз и на мгновение темнота в его глазах заставила мое сердце затрепетать. Его хватка на моей талии ослабла и он поднял руку, проводя пальцами по моим коротким волосам, словно раздумывая, говорить мне или нет. Я смотрела ему в глаза, прикусив губу, молча призывая его раскрыть мне свои секреты. Может быть, был шанс, что он признает свою причастность к тому, что случилось с моим братом. А может быть, я просто хотела узнать, что заставляет его нервничать.

— Я родился в этой жизни, carina. Принадлежность к роду Оскура — это не просто то, на что можно претендовать только по имени. Кровь и сталь выковали меня таким, какой я есть. Мой отец обучил меня всему, что нужно для выживания в роли вождя моего народа. Вещи, которые я совершил, не из тех, о которых хотят слышать милые девушки.