Глаза забегали по кабинету, руки по письменному столу, ноги беспрерывно шуршали под ним. Он стал самим собой. Он, несомненно, и был таким до того, как пришёл ко мне на приём.

– Ну, снотворное – так снотворное, но наступивший день будет не лучше, ну, много снотворного – так много снотворного, тогда завтрашнего дня или любого следующего, по вашему желанию, не будет совсем.

И вновь исчезли лишние движения. Лицо уверенного в себе человека, глаза прямо, не мигая.

– Выпишите сколько возможно.

К счастью, его слова и дурные мысли быстро рассеивались в воздухе, не оставляя практически никакого следа. Мне приходилось встречаться с подобными людьми. Они как колготки: хоть затяжек много, но дыры заштопаны, и под брюки можно надеть. И никто не увидит, и всё будет выглядеть вполне пристойно, как у почтенного отца семейства, только что вышедшего из публичного дома.

– В вашем случае я не хотел бы решать проблему подобным способом. Существуют разные фазы сна, удлинение одной невольно приведёт к изменению второй.

– Договориться не получается. Давайте тогда попытаемся решить ещё один вопрос.

– Если вы потеряли идею, то это не означает, что она не вернётся к вам никогда. Вернется, при условии, что вы не страдаете старческим маразмом. Надеюсь, следующая проблема будет более доступна для разрешения.

И действительно, она труда не составила.

Это только адвокат обязательно должен быть на стороне своего подзащитного, а врач в одинаковой степени должен любить и больного, и болезнь, ибо каждый из них требует равного к себе внимания.

– Я женат. Давно.

– Поверьте не мне решать, плохо это или хорошо.

– … Вот и всё, что у меня случилось. Образно говоря, моя совесть была чиста, а вот душа болела долго. Я её порою ненавижу.

– В таком случае, вы, действительно, образно говоря, боле ли все втроем.

– Истинно так. Она мне кажется натуральной ведьмой.

Время меняет людей, но не до такой же степени.

– Следовательно, вам женщина сейчас нужна для жизни, вообще, для болезни, в частности, и для слабоволия окаянного в отдельности. Движения с ней осуществляются как в одном, так и в обратном направлении. Следовательно, вы сейчас страдаете душевно и полагаете, что здоровый сон решит все ваши проблемы.

– Женщина нужна для любви во всех проявлениях. Жизнь – это и есть любовь, а её отсутствие – это безразличие и скука. Если у мужчины жена занимает высокую должность, и он имеет связи на стороне, это допустимо и вполне приемлемо.

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.

– Если он сам занимает ответственный пост и «ходок», я и здесь не вижу ничего сверхъестественного.

– Пусть ходит, говорила одна моя знакомая, в конце концов, он захромает на все четыре ноги, как сивый мерин, да пойдет на бойню в полном одиночестве. И только рога, а при таком раскладе они должны быть обязательно, от него останутся.

– Какие у мерина могут быть рога? А вы, доктор, оказывается жестокий.

– Отнюдь, эти слова сказала женщина.

– Да. Жестокость одно из основных женских качеств. Моя супруга постоянно в делах, дома практически не бывает, возвращается поздно, раздражённая, уставшая. У меня даже нет возможности поговорить с ней. И накипело, и наболело, а приходится молчать. Она для меня, как ведьма.

– Клизмой душу не очистишь.

– Вы что-то сказали?

– Нет, вам послышалось.

– В жизни всему и всем, как правило, достаётся какое-то, пусть даже небольшое, пространство. Моя жена добилась, можно даже сказать, завоевала его сама. В него попутно попал и я. Моя жена всегда пребывает в заблуждении по поводу бытовой стороны нашей семейной жизни. Каждый вечер напивается до безумия, засыпает, и только тогда её лицо становится умным, а я глупо блуждаю по дому, и не могу найти ни себя, ни эту особу, которая значится моей женой. И, порою, мне кажется, что я её искренне ненавижу. Я не намерен завершать свою жизнь, во всяком случае, в настоящее время, но хочу, как в молодости, засыпать в постели со своей женой и слушать её ровное, по-детски спокойное дыхание. Если подобное получится, хотя бы раз в неделю, я вам безмерно буду благодарен.

Тяжелее всего вытащить на свет Божий собственную глупость, нежели слабость, поэтому от первой, как правило, отказываются все, со второй, как правило, соглашаются многие.