Цепляет, зараза, нужные струны. Вижу по глазам — догадался, что я все еще неравнодушна к нему.

— В общем, Жанна, заканчивай истерику, поедем в грузинский ресторан. Хочу хачапури, — говорит мне Волков, при этом высовывается из машины почти наполовину. Я так и пытаюсь открыть багажник, который, очевидно, в его крутой тачке блокируется изнутри намертво. На случай, если сумасшедшая баба вдруг решит украсть у него знак аварийной остановки, аптечку, огнетушитель, буксировочный трос или пусковые провода.

— Выпусти из плена мои продукты! Сейчас же!

— Ой, Жанна, ну хватит тебе. Утомила, ей-богу. Твои соседки уже за шторами попрятались и наблюдают. Неужели прикольнее жарить курицу самой, чем есть вкусный готовый ужин? Ладно меня не выносишь, но хачапури-то должна любить. Их все любят.

Ага, так не выношу, что стоит нашим глазам встретиться, как руки, плечи и грудь покрываются гусиной кожей.

Усмехнувшись, отхожу. Но все равно пыхчу от злости. Дую губы.

— Мы можем сесть за разные столы, Жанна Кирилловна. Ты, как девочка, у окна, а я, как уступивший тебе мальчик, в проходе.

Не двигаюсь с места. Дома одна, а в ресторане будет хорошая еда и приятная музыка. Никто в здравом уме от такого не отказывается. К тому же это не то чтобы пойти абы с кем. Это же Волков.

— Так и будешь стоять там как вкопанная? Ты же понимаешь, что я не открою тебе багажник?

— Я думаю.

— Думай быстрее, у меня уже живот к ребрам прилип.

— Он у тебя и был такой.

— Не правда, он был рельефным, а теперь плоский. Помнишь, ты его даже облизывала.

— Не сочиняй Волков, не было такого. — Конечно было, но кто же в этом признается? — Если я даже и поеду с тобой, Андрей, то это ничего не будет значить.

Тут я очень сильно пугаюсь. Сама от себя не ожидаю, но дыхание перехватывает. Потому что Андрей после моих слов исчезает внутри тачки. Какое-то мгновение я думаю, что он уедет. Обиделся. А потом он открывает пассажирскую дверь. Для меня.

Отпускает. Медленно иду, завязав пояс пальто потуже и уже довольно наигранно сжав губы в недовольной гримасе.

— А блондинку свою тоже в этот ресторан возил? — Ставлю одну ногу в салон, плавно опускаюсь на сиденье, подгребаю вторую.

— Вообще никогда не водил женщин в ресторан, Жанна Кирилловна. Лет мне сколько? Помнишь?

— Я каждую секунду жизни вспоминаю о том, сколько тебе лет, Волков. Прям ни на мгновение не забываю.

— Ну вот. Тебе должно быть приятно, что ты лишишь меня ресторанной девственности.

Не могу сдержать усмешку.

— Я там с мамой и папой был на их годовщину. Мне понравилось. Решил тебя угостить.

— Отлично, — вздыхаю, тяну ремень безопасности.

— Тогда поехали, мадам педагог.

— Все только на нас и косятся.

Осматриваю зал ресторана. Возле окна, на расстоянии трех столиков, сидит пара средних лет, они одинакового возраста, оба лазят в телефонах и ждут свой заказ. Женщина периодически поднимает на меня глаза и улыбается.

— Вот сто процентов она думает, что ты альфонс и я тебе плачу за секс. К тому же я в блузке.

Андрей листает меню и ржет.

— А у нас все наоборот, Жанна Кирилловна. Платить тебе за секс буду я.

От его слов по коже ползут мурашки. Прикрывшись меню, вжимаю голову в плечи.

— Ты, Волков Андрей, иллюзий особо не строй. Я здесь, чтобы ужин не готовить и покупки вернуть, украденные.

Он исподтишка, но очень внимательно время от времени отрывается от кожаной папки и поглядывает на меня.

— Да-да, я помню. Губу закатал. Ширинку на замок закрыл. Ты спасаешь продукты. Я все понимаю. А блузка-то тут при чем?

— Ну я как будто начальница — твой босс.

Андрей смотрит на меня своими синющими глазами. Игриво. Ему очень идут его выбеленные пряди, так брови смотрятся темнее, а глаза ярче.

— Если хочешь, можем в это поиграть. Но, если честно, меня больше привлекает роль твоего босса.

Вздохнув, чуть сползаю по стулу.

— Повторяю, Андрей, ты сейчас находишься в приятном заблуждении относительно моего здесь времяпрепровождения.

Прыснув со смеху, Андрей вертит башкой в поисках официантки. А я выискиваю еще одну женщину, которая, как мне кажется, тоже пялится на меня.

— Они думают, что я твоя мама.

— Бабушка, — прикалывается Волков.

А мне вот совсем не смешно.