С жильём всё тоже было туманно. Единственный вариант, который я пока могла потянуть в данный момент финансово - кроха-студия в спальнике, далеко от того района, в котором я прожила последние несколько лет. Впрочем, это было даже к лучшему.

То же, что касалось Славы, можно было охарактеризовать лишь одним словом - тишина. И если бы не нюанс в виде браслета, о котором я не могла не думать, это тоже было хорошо. Я не рассчитывала на то, что Теплов вдруг передумает, поймёт, каким козлом был, и как-то себя проявит. Напротив, этого не желала. Однако молчание было весьма красноречивым. Я перестала быть ему нужна в каком бы то ни было качестве. Вот так вот просто, почти что по щелчку пальцев.

– Всё же поедешь, - констатировала Надя, когда я одевалась в прихожей, готовясь ехать в клинику.

Местная женская консультация отпадала по причине того, что там меня могли увидеть общие знакомые. Да хоть вон та же Веро. Поэтому пришлось записаться в частное лечебное учреждение.

– Поеду, - вздохнула я, старательно не думая о том, что мне предстоит.
– И больше ни слова. Мне и так рыдать хочется.

Надя просто кивнула и обняла меня, после чего, пообещав приехать сразу же, если вдруг она мне понадобится, проводила и закрыла за мной дверь.

Через час, входя в стеклянные двери, приветливо открывшиеся передо мной, я уже знала, что сегодня ни на что не решусь. Но хотела поговорить обо всём с врачом, чтобы тот лично описал мне процедуру.

Надев бахилы и сняв куртку, которую сдала в гардероб, я поднялась на лифте на третий этаж и на несколько секунд застыла, оглядываясь. Отчаянно колотящееся сердце, которое едва ли не выпрыгивало из груди, я усиленно игнорировала тоже. И уже направилась в ту сторону, где находился нужный кабинет, когда меня окликнул мужской голос:

– Ксюша? Лукинская?

Я резко обернулась и не сразу поняла, кто стоит в паре метров от меня. Высокий, в белом халате, в ультрамодных очках с простыми стёклами. Он походил на какого-нибудь голливудского актёра, участвующего в съёмках фильма про врачей.

– Матвей? Сибиряков?
– эхом откликнулась я, и мой бывший растянул губы в улыбке, после чего шагнул ко мне.

– Я рад, что ты меня узнала, - сказал он и нахмурился.

Окинул взглядом коридор, как будто тот мог дать ему ответ на невысказанный вопрос.

– У тебя что-то случилось?
– наконец спросил Сибиряков.

Перевёл взгляд на меня, а я едва удержалась от того, чтобы горько не усмехнуться. Если бы он знал, насколько прав, когда задавал этот вопрос.

С Сибиряковым мы встречались недолго, но роман наш был бурным. Даже крышесносным. Матвею было двадцать четыре, когда он поступил на журфак. Там и встретил меня. Интерес проявлять стал сразу, с первой же студенческой вечеринки. Тогда он казался мне чересчур взрослым, основательным и серьёзным. А когда я познакомилась с Тепловым, и вовсе забыла о том, что Сибиряков существует на свете.

В тот момент казалось, что можно просто сказать правду - о том, как влюбилась в другого. О том, как жизни без этого другого не мыслю. Матвей тогда, кстати, оставил учёбу и поступил в другой ВУЗ. И мне это было только на руку.

– У меня?
– переспросила я, делая глубокий вдох.
– Да ничего не случилось. Просто на приём пришла.

– К кому?
– потребовал Сибиряков ответа.

– К Калининой. А что?
– уточнила я.

– Ничего, - улыбнулся он.

Посмотрел на часы. И опять был таким серьёзным, что мне рядом с ним стало как-то не по себе.

– У меня немного времени есть. К Валентине Анатольевне потом лично отведу, а сейчас СМС напишу, что ты не придёшь, - вдруг ошарашил Матвей, и не успела я сориентироваться и понять, чего он хочет, добавил: - Выпьешь со мной кофе? И ты же уже не Лукинская?

Я смотрела на бывшего, не понимая, к чему он клонит. Даже дурацкое желание вдруг появилось соврать. Сказать, что я Лукинская и что у меня нет времени. Вместо этого я произнесла:

– Нет. Я Теплова. И ты вот так просто можешь заставить врача, к которому не сразу по записи попадёшь, перенести приём?

По правде говоря, это был риторический вопрос. Я уже каким-то чутьём понимала, что Матвей Сибиряков здесь не последний человек.

– Угу. Могу. Заведующих у меня обычно слушаются.

Он, так и продолжая хмурить брови, что-то написал в смартфоне и, отправив сообщение, сосредоточил всё своё внимание на мне. Теперь на лице Матвея была искренняя, полная неподдельной радости улыбка.

– Ну, выпьем кофе?
– повторил он своё предложение.

– А у меня разве есть выбор?
– вскинула я брови, впрочем, не удержавшись от ответной улыбки.