– Спасибо. Я сама с этим разберусь, - сказала, поднимаясь из-за стола и забирая документы.

– Не тратьте драгоценное время, Ксения. Отправляйтесь лечить дядю.

Я вздохнула и, попрощавшись с врачом, вышла из кабинета. Первой мыслью было набрать Матвея и расспросить его о нежданно свалившемся мне на голову благодетеле. Конечно, Сибиряков уже успел поучаствовать деньгами в судьбе дяди Жени, но речь шла вовсе не о таких суммах. Затем появилось предположение, что это Надя, но я тут же отбросила его, как бредовое.

Выйдя из клиники, я чуть прошлась, пытаясь привести голову в порядок. Итак, у меня имелся таинственный мистер Икс, который, вероятно, как-то проявится и… И что? Выставит какие-то условия? Потребует вернуть всю сумму через время? Чёрт, что же со всем этим делать?

Я всё же вызвала такси и отправилась домой, рассчитывая завтра утром на трезвую голову подумать, кому звонить и у кого выяснять то, что сейчас казалось особенно важным. Впрочем, ответ нашёлся сам собой уже через полчаса.

– Ксения?
– окликнул меня женский голос, обладательницу которого я узнала с первых «нот».

Это была Наталья Сибирякова, и, кажется, становилось ясно, что именно она прибыла мне сообщить.

– Добрый вечер, - поздоровалась я с женой Матвея.
– Полагаю, к вам можно обращаться не только по имени, но ещё и назвать вас «Открытое сердце»?
– пошла я в атаку, озвучивая название фонда и желая сразу расставить все акценты.

– Я не собиралась делать тайн из того, что сегодня побыла благотворителем, - улыбнулась Сибирякова и пожала плечами.
– Поговорим? Можем подняться к вам, можем пойти в кафе…

– Меня устроит беседа здесь, - оборвала я поток предложений.
– Говорите, что хотели, а я подумаю, как выпутаться из того, во что меня ввязали без моего ведома.

Наталья покачала головой, а на лице её появилось выражение сожаления.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы вы думали обо всём этом в отрицательном ключе, - мягко сказала она.
– Я приехала, чтобы предложить вам пожить у меня. Матвей скоро съезжает, а вы могли бы на время отсутствия дяди поселиться в моём доме. Я окружу вас заботой, ваши дети родятся в лучшем перинатальном центре. Это всё, чего я прошу взамен на свою благотворительность.

Мои брови поползли наверх. На душе стало так неуютно, что я машинально огляделась, ища глазами прохожих.

– Когда творят благо, во-первых, действуют по просьбе нуждающихся. Во-вторых, делают это безвозмездно. Спасибо, конечно, за предложение, но я вынуждена отказаться.

Я сделала шаг в сторону подъезда, Наталья повторила за мной это движение. Я почувствовала себя загнанной в ловушку и это разозлило. Сколько можно вмешиваться туда, куда не просят?

– Ксения, постойте. Может, вы согласитесь отдать на воспитание мне и Матвею хотя бы одного ребёнка?
– буквально взмолилась Наталья.
– Вам будет трудно с двумя, но мы с мужем готовы облегчить вашу участь. Тогда Матвей останется со мной, я уверена. А потом, когда малышу исполнится пару лет… Я ведь дольше не проживу.

Она стала говорить сбивчиво, предлагала такое, от чего волосы на моём затылке зашевелились. Я почти что бегом устремилась к двери в подъезд. Отвечать не собиралась, равно как и участвовать в этой идиотской сцене, словно вырванной из дешёвой пьесы, сценарий которой писал какой-то псих.

Оказавшись в квартире, заперлась на все замки, после чего сделала то единственное, что казалось мне спасительным - достала чемодан и принялась бросать туда свои вещи вперемежку с вещами дяди Жени. Можно было называть это побегом, трусостью, нежеланием остаться и решать проблемы, в основном созданные для меня разными «благодетелями». Мне было плевать, как это выглядело со стороны. Я просто собиралась в дорогу, а в голове, как на репите, крутилось - ни подруги, ни мужа, ни родителей. Меня ничего не держит.

А теперь ещё нет Матвея, жена которого способна была отравить мне жизнь, а он ничего не смог бы с этим поделать. Зато есть двое детей и дядя. И необходимость работать, чтобы расквитаться с долгами, в которые меня загнали.

Это означало, что план на ближайшее время, собственно, прост. Осталось только продумать детали и придерживаться того, что уже сформировалось в моей голове.

Ждать звонка от Матвея я не стала. Знала, что так или иначе Сибиряков меня наберёт, но смысла тянуть время и не делать в эту сторону первых шагов, не имелось. Как только два чемодана были собраны, я взяла телефон, позвонила Матвею и стоило только ему ответить, выпалила:

– Мы уезжаем. На полгода точно. Я еду с дядей в виде сопровождения.

Мне ответом было молчание, а после Сибиряков тихо проговорил:

– Я сейчас же приеду к тебе.

– Не утруждайся, - поспешно ответила ему.
– Я просто тебе не открою.

Снова в трубке разлилась тишина, от которой мне стало не по себе. Захотелось даже тотчас завершить исходящий, но я молча ждала.

– Можно узнать, что стало причиной такого решения?
– выдохнул наконец Сибиряков.

Я хмыкнула. Даже если представить, что он не знал ни о долге, который образовался у меня стараниями Натальи, ни о её визите, Матвей уже не смог оградить меня от своей жены. Хотя обещал сделать это довольно давно. Она считала, что у неё есть основания вмешиваться. Она буквально терроризировала меня, хотя, встречи с ней и происходили в весьма спокойном ключе. Но я имела полное право не желать видеть Наталью и уж тем более не хотела иметь с ней каких-либо дел. Даже если бы вдруг это были дети Сибирякова, я и только я выбирала, кого лицезреть возле себя, а кого - держать на расстоянии.