— Может, поцелуешь сама, — пожал плечами, изгибая одну бровь, — мне понравилось.

— Узнаю прежнего Дана. — Усмехнулась, но краска все равно залила щеки.

Данияр слегка наклонился, а я подалась навстречу, прикрыв веки от удовольствия, которое волной прошлось по всему телу.

Сердце быстро застучало от этих невероятных ощущений, которые он во мне пробуждал.

Пусть в голове вертелась куча вопросов, но сейчас хотелось просто быть рядом с ним.

Не на расстоянии и не по СМС.

Вот так близко, позволяя себя целовать и отвечать на жадный поцелуй, который выбивал из реальности и погружал в неизвестный, но приятный до чертиков мир.

Наш мир.

Ангелика

— Сколько еще ехать до вашего дома? — Возмущенный голос Макса раздается прямо над ухом, и друг тут же получает подзатыльника от Данияра. — Эй! Кукуху хочешь сотрясти?! Итак жмусь здесь, как мышь.

— Нечего на мою девушку запрыгивать, мутант-переросток. — Огрызается в ответ, а я улыбаюсь.

— Нечего тачки двухместные покупать, когда пассажиров трое. — Продолжает возмущаться Круглов, фыркая за спиной.

Места в споркаре очень мало, но он каким-то чудом уместился позади нас. Мы ехали за город к бабушке и везли ей елку, которую братья умудрились поместить на крышу автомобиля.

— Я не виноват, что ты до сих пор тащишься за мамкиной юбкой. Взял бы бэху и поехал с елочкой в закат. — Дан хмурится, но не отрывает взгляд от дороги, пока Макс кряхтит.

— Вообще не понимаю, зачем такая огромная елка. Можно было искусственную купить в коробочке, собрать и убрать потом в ящик. — Ворчит, словно старик и тоже хмурится.

В этот момент улавливаю между ними внешнее сходство и улыбаюсь еще шире. Очень рада тому, что они наконец помирились, хоть и не упускали возможности друг друга подколоть.

— Нет, хватит искусственного в нашей жизни. — Вставляю свои пять копеек, пока оба фырчат. — Это же самый главный атрибут нового года, если не считать мандарины.

— О-о-о, — стонет Макс за спиной, — не напоминай. Я люблю мандаринки, а мы их не взяли.

— Так еще и не новый год, придурок. — Фыркает Данияр.

— Да пофиг, я сейчас хочу. Что только по праздникам их можно жрать? — Круглов кривится, а Дан пыхтит.

— Макс! Я тебя не узнаю, — усмехаюсь, пока друг бормочет что-то несвязное, — что за выражения?

— Это все он. — Тычет в Аристова пальцем и строит мне невинные глазки, заставляя смеяться.

— Что ты имеешь в виду? — Тут же подхватывает Дан, а я смотрю на дорогу, чувствуя, что их перепалок у меня скоро голова лопнет. — Что я на тебя дурно влияю? Э! Чего молчишь?!

Круглов бросает ему очередную колкость, и препирательства не прекращаются до самого дома Маргариты Алексеевны. Я не злюсь, а улыбаюсь, потому что из их разговора можно куски вырывать и отправлять стендапщикам. Слава гарантирована.

Из автомобиля я выбираюсь первой и вдыхаю морозный воздух. Предновогоднее настроение чувствуется с каждым днем все больше.

Теперь я могу ходить без корсета, но врач все еще запрещает злоупотреблять физической активностью, чтобы насвежую не переломать ребра. С этим проблема. Данияр иной раз так сильно сжимает меня в руках, что дыхание перехватывает.

— Вот же дерьмо! — Голос Макса заставляет обернуться и увидеть, как он распластался на дорожке во дворе, видимо, зацепившись ботинком за сиденье.

Данияр смеется, и я следом. Круглов же пыхтит, поднимаясь и отряхивая с куртки снег.

— Смешно вам, да? Голубки хреновы. — Криво улыбается, и я вижу в его глазах нездоровый азарт. — Сами напросились. Кости надо размять. — Вальяжно топает к сугробу, и резко бросает в Дана снежок, после чего целится в меня, но нарочно кидает мимо.

Знает, что меня травмировать нельзя. Смеюсь, а Данияр включается по полной. Между ними начинается настоящая снегобомбежка. Я первые минуты помогаю Дану, а потом отхожу в сторону, пока они устраивают во дворе бедлам.

— Я тоже хочу в снежки поиграть! — За спиной раздается голос Олежки, и я даже не успеваю его обнять, как он со смехом бежит к Дану и встает на его сторону, что неудивительно.

Братишка от него не отлипает. По двору разлетается довольный гогот, и я ловлю себя на мысли, что ничего прекраснее нет. Данияр улыбается и искренне радуется, а это многого стоит.

Борьба со старшим Аристовым только началась, и судебные тяжбы обещали быть длительными, но у Дана была мощная поддержка от Янкевича и Петра Ивановича. Они подключили всех знакомых, чтобы Александр Алексеевич получил по заслугам. В прессе такая шумиха поднялась, но одна новость была не особо приятной.