Несмотря на языковой барьер, который, как я думала, может возникнуть у Рейн при общении, обед прошёл весело и непринуждённо. Роберт, Дима и я говорили на французском. Проблемы были только у Эдика, который никогда не тяготел к языкам, хотя Роберт не раз указывал ему на этот пробел, но брат успокоился, выучив только английский. Думаю, что теперь у него появится достаточный повод для изучения других языков. Ведь всегда хочется дословно понимать своего собеседника, переводчик может недостаточно точно передать смысл фразы, что, собственно, мы и делали, втроём издеваясь над бедным Эдиком.

– Ты как? – Спросила у Рейн, решив заглянуть к ней перед сном.

Не знаю, кто занимался дизайном, но комната полностью соответствовала Рейн, даже на самый придирчивый взгляд.

– Мне нравится, – ответила она. – Роберт очень добрый, а Эдвард такой смешной.

– Эдуард, – поправила её. – Или просто Эд. Так проще.

– Эд. – Пропела Рейн, пробуя имя моего брата на вкус.

– А сама ты как?

– Непривычно. Ты говорила, что у вас маленькое жильё, а дом очень красивый.

– Это дом Роберта. Он решил, что нам будет тесно в квартире. Мы пока поживём у него.

– Это из-за меня, да? – Рейн обеспокоенно распахнула глаза.

– Нет. – Я села с ней рядом и обняла девочку за плечи. – Это Роберт так захотел. Можешь считать это его капризом. И здесь будет отдельная комната для Мари.

Дюран должна была выслать необходимые вещи Рейн, которые мы с ней упаковали перед отъездом, а потом прилететь сама.

– Мари здесь понравится, – заметила Рейн.

– Ты её любишь?

– Я к ней привыкла. Она живёт с нами, сколько я себя помню.

– Вот как?

– Да. Сначала она сидела со мной, пока я была маленькая, а потом ухаживала за мамой. – Голос Рейн дрогнул. – Прости. Я не хотела.

– Не извиняйся. Нет ничего плохого, что ты думаешь о маме. Я тоже вспоминаю и маму, и папу, правда, уже намного реже.

– Ты покажешь свои детские снимки?

– Ты этого хочешь?

– Да.

– Хорошо. Тогда давай, ты завтра поедешь с нами, и я покажу тебе свои детские фотографии.

– Правда?

– Ну, конечно?

– А Э-ду-ард, – Рейн произнесла имя по слогам, – Эд тоже здесь живёт?

– Нет. Он живёт отдельно.

– Он тебе понравился?

– Он красивый и… чудной.

Чудной – это точно. Чуднее не бывает!

– Он тебя не обижал? – спросила на всякий случай.

– Нисколько! – горячо возразила Рейн. – Мне только кажется, что он сердится, когда не понимает, что я говорю, – Рейн нахмурилась.

– Не волнуйся. Эду уже давно надо было заняться языками, но ему было всё лень. Теперь точно придётся, и вы научитесь понимать друг друга.

– Я надеюсь, – вздохнула Рейн.

Пожелав Рейн спокойной ночи, пошла в свою спальню, Роберт и тут умудрился учесть мои и Димины вкусы.

Муж сидел за ноутбуком и хмуро смотрел в экран. Подошла и обняла его со спины. Дима, как всегда, положил свои руки на мои.

– Что-то не получается? – осторожно спросила. Но Дима молчал. – Дим? Что случилось?

Муж устало потёр лоб.

– Пока ничего.

– Дим? Что тебя беспокоит?

– Сложно сказать, – прозвучало уклончиво.

Я отпустила его шею и, перекинув свою ногу, уселась на него верхом.

– А ну-ка признавайся! – Потребовала совершенно серьёзно, но муж полез целоваться, и мне пришлось увернуться. – Ты не увиливай, давай!

– Я не увиливаю, – ответил Дима.

– Лгунишка. Я же вижу. О чём вы говорили с Робертом?

– Он хочет приостановить на зиму работы, ссылаясь на погодные условия, – нехотя ответил Дима.

– А ты?

– А я хочу быстрее закончить строительство.

– Знаешь, я согласна с Робертом. Я, конечно, не особо в этом разбираюсь, но некоторые материалы по-разному переносят морозы.

– Но ведь внутреннюю отделку можно делать.

– Это если ты подключишь отопление. Дим, к чему спешка?

– Соня, мы живём в чужом доме! А я не могу ничего дать ни тебе, ни Рейн! – вырывает из себя признание Дима.

– Дима, ты делаешь очень многое, чтобы он у нас был, – попыталась успокоить мужа.

– Чтобы ты устала ждать и ушла, как это сделала Джулия?

Так вот в чём дело!

– Неужели ты думаешь, что я, посмотрев, как жила Джулия, захочу того же?

– А почему нет? Это вполне естественно.