На самом деле таких вот идеалистических моментов я боялся больше всего. Каждый раз после подобной нирваны я ждал подвоха. И он случился через два месяца после нашего возвращения в Усть-Горск. Элиас приехал к нам, да еще привез свою неумную сестру.

Это был обычный день. После тренировки мы привычно пошли тусить к одному приятелю из команды. Мира брала с собой кое-кого из девчонок. Уходили мы всегда, когда кто-то из парней сажал фигуристку себе на колени. Переглядывались, неловко отводили глаза и, не сговариваясь, уходили, не желая смотреть на продолжение банкета. Я прекрасно знал, что будет происходить там дальше. Да и Мира не дура. Но мы не обсуждали это, словно боясь перейти ту грань, по которой ходили, просто находясь рядом. На тот момент я снова начал искать зацепку, как открыть сейф, и надеялся, что Мира мне поможет.

— Слушай, а ты не знаешь, какие у предков есть памятные даты?

— Вроде чего? Свадьба? День знакомства? Мое рождение. И день, когда тебя усыновили. Вроде больше и нет.

— А когда они познакомились?

— Двадцать шестого июня, на мамин выпускной. Она рассказывала, как он ее спас от какого-то урода.

Странно было это слышать, потому что я очень четко помнил, что разговор шел про лес.

— Уверена?

— Ну мама говорила. Да и зачем им скрывать эту дату.

— Логично, — сказал я, хотя и думал иначе.

Но в любом случае вопрос интересный. Были нестыковки, и я жаждал во всем разобраться. Как любил разбираться с кодами и взламывать самые сложные системы. Например, система защиты комбината нашего завода была просто смешной. Любой хакер мог вмешаться и просто сбить все настройки разработки продукта. Отец слушать, конечно, не хотел, считал, что даже спустя столько лет его завод безупречен. В итоге я взломал систему без его ведома и внедрил червя, который в случае электронной атаки фактически уничтожит данные нападающего.

— Кто-то приехал, — удивилась Мира, когда мы по заснеженным улочкам возвращались домой.

Действительно, в дом въезжала большая немецкая тачка, и мы побежали посмотреть. Посмотреть на Элиаса с сестрой, которые выходили из машины.

— Элиас! Оливия! Как же здорово!

— Привет, моя рыбка, — залепетал он, и если за границей, прекрасно зная, что вскоре они расстанутся, мне он почти понравился, то здесь я моментально напрягся. А еще Оливия. Мы не очень хорошо расстались, и я сказал правду, что рад, что мы видимся в последний раз.

После одного-единственного инцидента, когда я лишь проверил, смогу ли сподвигнуть ее на нечто неприличное, мы почти не общались. Она оказалась довольно бойкой и после недели обидок пришла ко мне в спальню снова, но была отвергнута. Далее она начала встречаться с парнями, очевидно, пытаясь развести меня на ревность, но с каждым новым ухажером становилась как будто старше. Что и кому она собиралась доказать, неясно. Именно она надоумила меня не торопиться с Мирой. Она должна сама прийти ко взрослой жизни. Никому ничего не доказывая. И точно не бегая за кем-то, как Оливия бегала за мной весь год. Нет, неявно, конечно, но ночные случайные встречи были слишком частыми. И, конечно, не будь я уже тогда помешан на Мире, воспользовался бы каждым случаем, но ей не повезло с выбором объекта внимания. Я однолюб.

Они поселились в нашем доме, заняли две гостевые спальни, стали частью нашей жизни и каждый день меня раздражали. Элиас тем, как начал смотреть на формировавшуюся Миру. Да, я тоже замечал все нужные бугорки и холмики, но никогда не придавал этому значения. Для меня Мира была бы желанной в любом обличии. Можно даже сказать, ее красота мешала. Отвлекала ее от меня. Привлекала слишком много внимания. Каждый раз, когда она смеялась или случайно обливалась, Элиас рассматривал капли, текущие по коже, грудь, видневшуюся под влажной тканью. А может быть, я просто сходил с ума и не понимал, что лишь я замечаю подобные мелочи, а Элиас только смотрит на внешнюю оболочку.

— Я почему-то был уверен, что вы с Оливией нашли общий язык, — вдруг заговорил отец, когда мы месяц спустя принимали на заводе новое оборудование. На самом деле здесь, сейчас и всегда я видел, что можно сделать с этим комбинатом, как можно вывести его не просто на уровень страны, а на уровень мира. В том числе речь шла о переплавке металла, а значит, избавления от части мусора. Меньше всего я любил свалки. Но отцу не нужны были изменения. Он и на это оборудование согласился спустя три года, после того как я предложил.

— С Оливией? — странно было это слышать, учитывая, что только что мы обсуждали паровую обработку металла. — А ты уже стал рассматривать ее как будущую невестку?

— Нет, меня не особо волнует, на ком ты женишься и женишься ли вообще, — верно. Его волновало только, чтобы я все знал о заводе и следовал традициям. — Просто заметил, как она на тебя смотрит. А ты даже внимания не обращаешь. Тебе шестнадцать, и я не уверен, что стоит говорить о том, что происходит между мальчиком и девочкой.