Да я этих причин могу сейчас с миллион придумать, вот именно в это мгновение, когда Владислав Александрович невыносимо медленно перелистывает страницы в переданном мной файлике.

Блин, а вдруг Ника решила мне отомстить? Помнится, когда нам было лет по шесть, я подстригла ее любимую куклу. Чисто случайно подстригла… Практически. В общем, сестра тогда пообещала обязательно мне отомстить, а мы же прекрасно знаем, что месть — это то блюдо, которое подают холодным.

Вот черт!

Если сейчас шеф читает лютейший бред в своей жизни, стоит, наверное, уже потихоньку пятиться к выходу. Лоб-то как наморщил…

Владислав Александрович заговорил, когда я сделала первый нерешительный шаг назад в сторону двери:

— Неплохо…

Не веря собственным ушам, переспросила эхом:

— Неплохо?

Мужчина оторвал взгляд от бумаг и посмотрел мне в глаза.

— Да, вполне неплохо. Думаю, у Карины не будет замечаний.

Мысли о мести и потенциальной подставе со стороны сестры быстро испарились из головы. Их место заняли другие.

Что же там за горгона, если даже босс голос понизил к концу предложения?!

Хотя, буду откровенной, Карина Медузовна быстро покинула мою голову. Искренне стараясь не выглядеть так, как будто у меня защемило пару нервов на лице, улыбнулась Владиславу Александровичу и уточнила:

— Вы на самом деле считаете, что пресс-релиз неплохой?

Ну ведь не будет ничего противозаконного и странного, если я спрошу об этом во второй раз?

— На самом деле, — улыбнулся в ответ мужчина.

Главное не прыгать, главное не прыгать!

— И я могу быть свободна?

Не прыгать! Не прыгать!

— Можете. — Все та же добрая улыбка.

Я не сдержалась на выходе из приемной, воспользовалась тем, что Виктории не было на месте. С победоносным «Е-е-е-е-ес!» станцевала ритуальный танец, затем, как и положено серьезной сотруднице, поправила пиджак, одернула юбку, помолилась, чтобы камера, которую я не приметила сперва, оказалась отключена, после чего вышла в коридор.

Остаток дня пролетел незаметно. Даже занятие нашлось само собой. Оказывается, в интернете есть целая куча книг в духе «PR для начинающих» и прочего в такой опере.

Все же осознание того, что ты не безнадежна, серьезно бодрит, силы появляются, легкость какая-то, желание что-нибудь делать. Серьезно, даже из офиса уходить не хотелось вечером.

— На вокзал? — в этот раз голосу на парковке я не удивилась.

Улыбнулась и повернулась, чтобы посмотреть на босса.

— Кажется, я готова уступить свое спальное место кому-нибудь из цыган.

— Звучит так, как будто вы об этом сожалеете.

— М-м-м… Слышали бы вы, какие песни они поют… — протянула мечтательно, глядя на то, как мужчина снимает машину с сигнализации.

— Подвезти?

Я размышляла несколько секунд, но в итоге отрицательно качнула головой. Пожалуй, эксплуатация шефа в строительном магазине, где я планировала купить коробки и пакеты, вряд ли бы пришлась ему по душе, а в том, что он бы вызвался добровольцем, я практически не сомневалась.

Странный все-таки тип. Но милый, ладно. Весьма милый.

— Нет, спасибо.

— Как хотите, — Владислав Александрович настаивать не стал. — До завтра, Вероника Олеговна.

— До завтра.

Погода сегодня радовала. Дожди, которые в последние недели прописались в нашем городе, вдруг решили прекратиться, поэтому прогулка по центру даже доставляла удовольствие.

Я заметила его сразу, просто не могла не остановить на нем взгляд, такие люди всегда привлекают внимание. Он меня… Он меня тоже заметил.

— Ни… — Витя замялся. — Оля? Ничего себе!

— Привет. — Чертово стеснение, уж за столько лет-то оно могло куда-нибудь испариться?! — Рада тебя видеть.

Одногруппник сестры улыбнулся:

— Выглядишь потрясающе!

Вот только покраснеть еще не хватало!

— Да ладно…

— Блин, такая встреча! Столько времени не виделись! Есть полчасика, может, заскочим куда-нибудь перекусить?

Одного его взгляда хватило, чтобы я расплылась сладкой лужицей, Вот только…

Если бы тогда я знала, чем впоследствии обернется наша встреча, я бы, не задумываясь, прошла мимо, наверное, даже ускорилась. И, конечно, не подумала бы улыбнуться.

Но сейчас я стояла и, дай бог, чтобы не с обожанием, пялилась на молодого мужчину, не видя ни единой причины для того, чтобы ответить на его предложение отказом.