Приостановить поток паломников немного удалось, но только тех, кто приезжал в каретах или верхом на лошадях. Пеших путников мы никак не могли ограничить. Эти пробирались через поля, минуя дороги, сразу в Перовку, где помощники отца Нестора их отлавливали и переправляли в Александровку на строительство. Я решил первую гостиницу поставить на берегу и мне требовались рабочие руки.

Ночевали эти православные в шалашах, питались выловленной в Самарке рыбой, что-то им приносили мои деревенские. А руководил строительством отец Нестор. Неплохой прораб из него получился. Безусловно, батюшка не разбирался в строительстве, да и не вникал особо. Главное, что наставлял «на путь истинный». Что-то там вещал про труд во благо и прочие бла-бла.

Лёшка с Куроедовым мотались, обеспечивая стройматериалами и всем необходимым. Поскольку у нас будет канализация, то заказали у трёх гончаров глиняные трубы. После немного поспорили, куда сделать отвод. Повезло, что теперь в помощниках имелся дед. Вернее, он и стал главным строителем. Что-то я подсказывал, но основная работа легла на плечи деда. Он решил, что мы и без архитекторов справимся. Какие-то чертежи сам выполнил, посмотрел устройство моего дома. Тот, что у Похвистневых, оценил и дал отмашку на заливку фундамента.

Возвели коробку в рекордные сроки. Часть паломников пыталась сбежать, но тут уже отец Нестор бдил. Без его благословения ни один работник не смел покинуть стройку. Батюшка отрабатывал свою миссию на сто процентов, устраивая по вечерам длинные проповеди на стройке. Народ рассаживался прямо на земле и с горящими взорами слушал откровения о том, что «в здоровом деле здоровый дух».

Только для внутренней отделки я нанял профессионалов. А плотники у нас свои были. Плюс приехала знакомая артель мужиков, которая на строительстве дачи работала. Как говорится, всем миром возвели двухэтажную гостиницу меньше чем за три месяца. Соблюдать технологию сушки древесины я не стал. Нет у нас времени ждать четыре года для получения доски. К тому же я помнил, что в будущем обходились сушильными камерами. В наших условиях это обычный сараюшка с печью.

Для второй гостиницы в Перовке залили фундамент. Здесь у нас будет четырёхэтажное здание и отдельное крыло под больницу на двацать коек. На самом деле я плохо представлял, как оно получится. Дед уверял, что если создадим нормальные условия, то к нам приедут и врачи, и элитные больные. Особенно те, у которых смертельные случаи. По сути мы же не только лечение, но и какие-то деяния святого старца популяризируем. Церковники точно ничего против не скажут, поскольку у отца Нестора в покровителях князь Голицын.

Кроме наблюдения за строительством и отвешивания чудотворных подзатыльников, я занимался подбором персонала. Если с управляющим решил достаточно быстро — Дмитрий Николаевич своего младшего сынка рекомендовал, то с остальным персоналом оказалась полная засада. Свободных подходящих людей не так много. Покупать крепостных не вариант. Люди, привыкшие к определённой работе, не смогут качественно выполнять ту, что никогда не делали.

Повезло, что в тех краях, где было приданое моей жены, умер один помещик. Наследники во владение вступили, но передрались в процессе дележа. Там что-то было заложено, и не раз. В результате пришлось усадьбу и дворню продавать и закрывать долги. Алексей узнал об этом, когда навещал деревеньки и ставил задачу по производству серы (спичечный заводик мы почти восстановили).

Лёшка же и выкупил почти всех крепостных, которые работали у помещика в доме. Эти как раз привычные прислуживать и в качестве персонала гостиницы были идеальным приобретением. Конечно, натаскивать их и обучать пришлось долго. После я заказывал форму, которую сшили по моим эскизам. Ткани вообще пришлось много покупать. Не только полотно для кроватей требовалось, но и шторы, скатерти и прочий текстиль. Не будь денежного вливания со стороны Куроедова, мы бы не потянули.

Сосед остался доволен, как мы с ним рассчитались за поездку в Петербург. Попутно заказал «портреты» пяти лошадей у Евграфа Крендовского, чем сильно нас выручил. Алексей обещал художнику, что будут пейзажи, а реально заниматься этим творчеством не было времени. Без надзора Крендовский написал парочку невнятных пейзажей, которые Лёшка забраковал и с радостью отправил художника к Куроедову.

Тот насмотрелся в Петербурге картин и поставил Евграфу вполне адекватную задачу, выделив свои краски, а сам переключился на другие дела. Они с Елизаветой продолжали запасать травы для аптеки.

На третьем этаже нашего дома, там где раньше была «секретная комната», устроили сушильню и хранилище. Всё, что привезли из двадцать первого века, было давно израсходовано. Лёшка сложил архив, неработающий ноутбук и немного иновременных мелочей в обитый железом сундук. Всё остальное давно было в деле, и занимать целую комнату под эти секреты не стоило.

Лиза заказала плотникам стеллажи, я добавил картонных коробок и столов для просушки. На самом деле, когда травы сушились, их раскладывали или подвешивали пучками прямо в коридоре третьего этажа. Весь дом пропах этой травяной аптекой. Предположу, что у Куроедова в особняке ещё больше помещений забито подобными полезностями.

Со стеклянной тарой вопрос пока не решили, оставив это на осень. Там, глядишь, и самогонный аппарат, заказанный в Самаре, придёт. Так-то медные трубки и чугунные радиаторы уже доставили, но это для гостиницы, переделывать их для чего-то другого я не хотел. И без того на все задумки не хватало оборудования.