В моём доме зимнюю печь не ставили. Жалко мне было кирпич расходовать. Я же по сути приезжать буду на несколько дней, зачем что-то городить?

— Закажем кузнецу буржуйку? — оценил Алексей избу, радуясь новой постройке. — Здесь даже окна со стеклом! Это Дмитрий Николаевич постарался?

— Буржуйку закажем, и не одну. Пусть будет про запас, — решил я.

— Нам бы ещё тот сланец, что должен быть в округе, найти. Послать бы кого на поиски.

— Кого? — загрустил я. — Это нужно самим ездить и следить на работниками.

Наступил сентябрь. Куроедов прислал приглашение на охоту, за ним Данненберги и остальные знакомые соседи. Даже вдовушка написала Алексею.

— Почему она не проявляет большей активности? Ты мужчина хоть куда, — польстил Лёшке.

— Думаю, не хочет снова под власть мужа попасть. Сейчас она хозяйка и распоряжается средствами, что за малолетним наследником числятся. Зачем ей кто-то ещё? А репутацию беречь нужно, потому она мужчин к себе не приглашает.

Насчет холостяцкой жизни Куроедова мы тоже узнали. Ожидаемо, у него имелся личный гарем. Причём такой, что никто его не видел. Девки сидят под замком. Вывозят их раз в неделю в баню и снова запирают. Не дай бог, кто из мужчин увидит эти сомнительные сокровища! Потому соседние отцы молодых девиц решили, что такого зятя им не нужно. Да и сам Куроедов не стремился обзавестись женой. Его больше интересовали другие развлечения и охота в том числе, от которой я категорически отказывался. И плевать мне на мнение соседей.

На самом деле свободного времени не оставалось. С середины сентября мы снова проехались по всем деревням. У нас для подобного путешествия теперь была подготовлена походная палатка. Это чтобы в избах не ночевать. Да и мебелью раскладной разжились. Не как у Куроедова, но караван из повозок с барахлом и припасами получился приличный. Как я и предполагал, поля стояли засохшие, почти ничего с них не собрали. В Корнеевке я чуть сам не разрыдался, когда всё население деревни вышло и молча встало на колени.

— Блин, Лёша. Блин, — только и смог я выразить свои эмоции.

— Поможем, не оставим, — взял слово вместо меня Алексей. — Через неделю вам привезут муку, потом еще круп. Мука сейчас на помоле, — дополнил он.

Оно так и было. С удивлением я узнал, что у меня всего одна мельница в Херосимовке. Почему бы не устроить ещё мукомольню? Как раз в этой Корнеевке. Здесь и речушка рядом и народ адекватный. В смысле меня как помещика уважает. Прочитал им лекцию о пользе огорода, картофеле и прочим овощам, которые хранятся до весны. Заодно об удобрениях и конском навозе, что годится для этого дела.

В Корнеевке я пробыл до того момента, как пришёл караван. Не только муку привезли, но и рожь в мешках, овёс и немного гречки (эту покупали в Самаре). По моим расчётам должно хватить до весны. Тут уже дожди начались. Может, деревенские каких грибов и ягод запасут. Опять же река, на промысел в которой я не давал ограничений. В феврале — марте проеду еще с инспекцией. Новому старосте (старого Дмитрий Николаевич сменил, выдав в качестве премиальных десяток плетей) наказал в случае спорных вопросов отправляться ко мне в усадьбу без промедления.

В следующей деревне — в Масловке — нас ждали очередные проблемы. У всех в деревнях была схожая ситуация в связи с засухой, и только здесь виновницей в этом посчитали деревенскую бабку, лечащую травами. Как мы вовремя успели!

— Это что?! Какие антихристы?! Еретики?! — орал я на крестьян, которые собрались жечь ведьму. — Погодные условия этого региона сложились так, что атмосферный фронт прошёл выше нашей географической точки. По этой причине атмосферные осадки оказались минимальными. И вы в этом обвиняете бедную женщину?! А кто вас лечить будет, не подумали?!

Мужики от обилия непонятных слов онемели, стали почёсывать затылки, не иначе, для стимуляции мозговой деятельности.

— Ага. Так их, так, атмосферным фронтом по головам, — тихо ржал Лёшка.

В общем, вставил я пистона, запугал и пообещал, что проверю состояние здоровья знахарки через месяц. А пока пусть получают от моей милости запасы на зиму.

— Не так я себе представлял жизнь помещика, — пожаловался Алексей, когда мы вернулись из затяжного вояжа по деревням.

— Балы, красавицы, лакеи, юнкера… — пропел я.

— Что у тебя, кстати, с красавицами? — взбодрился он.

— Елизавета Похвистнева неплохая партия.

— А Наташенька?

— За ней дают приданое гораздо хуже.

— Да как же? — не поверил Лёшка. — Три деревеньки и пять тысяч деньгами! А за Лизу только две деревни непонятно где.

— Зато у Лизы приданое от бабки по материнской линии. Мне тут Дмитрий Николаевич показывал на карте те два населенных пункта в районе Кинеля, что являются приданым.

— Две? — уточнил Алексей, не понимая, что меня могло привлечь.