Хреново в душе, в сердце. Жену свою хочу. Чтобы рядом была и ни на шаг не отходила. Больше никаких секретов, тайных работ. Больше никакой разлуки, черт возьми!

— Знала бы я, что вы так отреагируете... Никогда не позволила бы им возвращаться в этот город, — постанывая, мать садится на стул.

— Стоп. Я не понял, Лера тоже была против их присутствия здесь, да? Она, значит, тоже не хотела их видеть! Лера! Та, которая очень терпеливо и с пониманием относится к выбору каждого человека. Она была против... Вы поссорились?

Мать снова смотрит на меня с мольбой. Ее виноватый взгляд на меня уже не действует. Я злюсь еще больше, не желая ее видеть.

— Она в последнее время как на иголках была, — тихо проговаривает мама.

— Потому что я вел себя странно. Вел себя как последний кретин, лишь бы она не шла в компанию и держалась как можно дальше. Лишь бы голову себе забила тем, что в моей жизни есть другая. Так надо было! А ты подлила масла в огонь, да? Она увидела здесь Аллу с Анной и поэтому ушла к своему брату. Я верно понимаю? Мама, отвечай честно! Я хочу знать все!

— Так и есть, — опускает взгляд. — Лера сказала, что они снова вернулись, чтобы...

— Чтобы жизнь нам сломать, — зло усмехаюсь, перебивая ее. — Разве Лера не права? Мам, разве она не права? Ты молись богу, чтобы она живой и невредимой вернулась домой. В любом случае ты нас больше не увидишь. Позовешь потом дочерей сюда, и живите долго и счастливо. Здесь. Без нас.

— Рамиль, не говори так. Пожалуйста, — отвечает. Не выслушав, я выхожу из кухни.

На улице стоит жара. У ворот замечаю левую черную тачку, которая уезжает при виде меня. Иду в кабинет.

— Мои сестры вернулись. Если даже Мила что-то спланировала, то она не одна, — говорю глухим голосом. — Кто-то следит за мной.

— Алла вроде часто приезжала, — отзывается Захаров.

— Это совсем иначе. Бояться надо старшую. Она как была эгоисткой, так ею и осталась. Я думал, они перестанут лезть к нам. Ведь слезы лили, обещали больше не вмешиваться в нашу жизнь. Оказывается, слезы липовыми были.

— Старшая... Это Анна? — спрашивает Мариб, поднимая на меня хмурый взгляд. Я киваю. Перед ним уже три монитора. — Камеры покрасили. Но я проследил за всеми тачками, которые покинули парковку на протяжении того времени, когда ты позвонил жене. Плюс-минус пять минут. Пробил номера всех автомобилей, и только один показался странным. Я не ошибся. С помощью радаров я мог снять водителя. Вот.

Он поворачивает ноутбук, и я четко вижу Милу за рулем и... Анну рядом. Охренеть!

Не смешно, но из горла вырывается нервный смешок. Словно острием ножа по грудной клетке проводят.

Когда-то я был рад, что у меня есть сестры, что я не один ребенок в семье и что есть в этой жизни те, на кого я смогу положиться. Это было много лет назад, когда я еще в школе учился. Теперь же ни хрена подобного не думаю. Не радуюсь. Лучше бы был единственным. Как же все изменилось после смерти отца.

Захаров садится рядом с мужиком, внимательно смотрит на монитор. Хмурится.

— Ты уверен, что Лера в машине? Эту тачку наверняка где-то оставили.

— Поменяли, верно. Если бы Валерии там не было, на хрен вся эта игра? На парковке ее не нашли. Рамиль, — обращается ко мне. — Номер сестры набери. Пусть знает, что ты в курсе. Ведь вы с ней не общаетесь, а этот звонок будет как предупреждение. Паниковать начнут. Чем больше паники, тем больше вероятность, что они начнут совершать ошибки. В принципе, я не думаю, что они будут скрываться. Рано или поздно покажут свои лица. Позвонят с требованиями. Вопрос времени.

— Психопатка только вышла из тюрьмы. Хрен знает, какие там друзья у нее появились. Ты же понимаешь, что они могут навредить моей жене?

— Понимаю, — кивает. — Не знаю, какие отношения у вас с сестрами, однако я не думаю, что они сделают что-то ужасное с твоей супругой. Дело в деньгах. Это чисто мое мнение. Могу ошибиться.

— Моей жены нет, — измученно вздыхаю, — А я сижу тут и ничего не делаю.

Раздается какой-то грохот. Я оборачиваюсь и у двери замечаю сына. Он уронил гитару на пол. Глаза его блестят от слез, губы дрожат.

— Пап, — всхлипывает, — где мама? Она мне се-сестру обещала... Папа... Где моя мама?!

Мне бы броситься к ребенку, но я застываю на месте, не зная, что делать дальше. Я никогда не умел успокаивать малыша, не находил к нему подход. Только обещал что-то и старался выполнять. Лера всегда злилась, что я сына подарками к себе привязать пытаюсь, и это неверный поступок. Ведь она была права.

И вот в такие моменты я больше всего нуждаюсь в жене.

Захаров реагирует быстрее. Берет на руки Сашку, подходит ко мне. Во рту пересохло от нервов и стресса. Сердце снова долбит о ребра. Сглатываю несколько раз, перед тем как прижать к себе сына. Черт возьми!