— Клянусь, не стану церемониться и выстрелю. Даже не смей повыпендриваться.

Машина резко дергается с места, а я начинаю волноваться не на шутку. Куда она меня увозит и чего хочет в этот раз? Не лучше бы оставить нас в покое и жить своей жизнью? У меня очень много вопросов, на которые я бы хотела получить ответы. Однако у меня нет ни капли желания общаться с ней, вести диалог.

— Я столько лет из-за вас за решеткой просидела. Думали, оставлю это дело просто так?

Слегка оборачивается в мою сторону, одной рукой сжимая руль, второй — пистолет. Интересно, она им пользоваться умеет или же просто так с собой взяла, чтобы меня испугать?

— И столько лет ты никак не смогла научиться уму-разуму. Пять годиков прошли очень быстро. Но в следующий раз тебе так не повезет, Мила. В следующий раз ты просто сдохнешь.

— Следующего раза не будет. Тебя никогда не найдут, идиотка. Да и на хрен ты им нужна? Ты сама, собственными руками подписала себе приговор, продала свое тело. Чтобы тебя выкупить обратно, милая, Рамилю как минимум нужно продать все... Абсолютно все, что он имеет, чтобы тебя спасти.

Меня передергивает. Милу я знаю достаточно хорошо, чтобы понять, шутит она или нет. И она явно не шутит.

— Я тебе не верю, — шепчу, изо всех сил стараясь не паниковать. Но все-таки страх пронзает тело. Оно немеет, и мне становится не по себе.

— Лошара, — смеется, запрокинув голову назад. — Через пару часиков ты будешь в компании крутых мужиков, которые сначала будут тебя пожирать взглядами, а потом... Ну ты поняла. Знаешь, как я мечтала об этом дне? И наконец-то!

— Ты больная, — бросаю безразлично, однако меня уже трясет. — Ненормальная дура, считающая себя гением.

Какие документы я подписала? Понятия не имею, о чем она. И даже вникать не хочу. Оглядываюсь и понимаю, что мы уже покинули город, а вокруг лес.

— Что, уже сечешь? Представь перед глазами ту картину... Ты когда-нибудь групповой секс видела? — и снова громко смеется, затем отвечает на очередной телефонный звонок. — Да. Ага, сидит молча. Ей не до выкрутасов, — бросает на меня издевательский взгляд. — Подъезжаем. Будем через пару минут.

Она бросает телефон на переднее пассажирское сиденье, я же прокручиваю в голове, смогу ли достать его каким-либо образом. В горле пересыхает, хочется воды. Но и просить от нее что-либо... Лучше на горло себе наступлю.

— Помнишь тот день, когда тебе из детского сада позвонили и сказали, что твой выродок упал и ранен? — спрашивает. — А ты тогда несколько документов подписывала. Кхм... Угадай-ка, что было среди них? Ну, давай, детка. Мозги включай.

Я отчетливо помню тот день. Да, я подписывала документы, но проверяла каждую бумагу. Там не было ничего такого, чтобы я промахнулась, совершила ошибку.

— Ты меня начинаешь выбешивать, Мила. Куда везешь? Понимаешь же, что Рамиль все равно меня найдет. В этот раз тебе точно не жить. Останови машину! Немедленно!

— Ой, напугала как! — она хохочет. — Дура ты, Лера. Никогда не умела разбираться в людях. Как была наивной идиоткой, так ею и осталась. Правда, Рамиль прикрыл твою задницу. Но он видел не все документы. И никогда не узнает, где ты. Расслабься, детка. Тебе понравится.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Замечаю впереди еще одну тачку, и всего на мгновение внутри зарождается надежда, что это кто-то из своих. Но, увидев Анну рядом с автомобилем, понимаю, что Мила пять минут назад именно с ней разговаривала по телефону. Ничего не изменилось. Они опять заодно, и у них снова общая цель. Я должна была догадаться!

Я бросаюсь вперед — на Милу. Хочу отнять оружие. На секунду даже удается схватиться за пистолет.

— Дура, угробить нас хочешь? Отвали! — отталкивает она меня, но я не сдаюсь. Снова бросаюсь вперед, и в этот раз чувствую тупую боль.

Выстрел. Темнота.

Темнота. Сначала мне кажется, что я сижу на подоконнике и, как раньше, жду возвращения Рамиля с работы. Но осознание реальности больно бьёт в затылок, растекается по телу.

Я слышала выстрел, но Мила в меня не стреляла. А ударила чем-то тяжёлым и тупым по голове, от чего я вырубилась. И теперь башка трещет.

Закусываю до боли губу, зажмуриваюсь. Хочу подняться, но меня останавливают слова Милы и...

— Ты что вообще делаешь? — чуть ли не рычит Анна. Я чувствую в ее голосе раздражение. — Зачем бьешь? Зачем отключаешь? Герману это не понравится! Он девушек хочет не ноющих! А она очнётся и будет скулить. Что ты ответишь боссу?!

Меня снова передёргивает. Током прошибает, в груди холодеет. Я безумно хочу пить. Облизываю пересохшие от стресса губы, откашливаюсь неосознанно.