Я и сам мог бы признаться, но слишком боюсь увидеть в ее глазах неуверенность и жалость. Я знаю, что тороплю события, чтобы полюбить, людям нужно время. То, что произошло со мной — частный случай. Видно, мое биополе чересчур чувствительно — странно, что я не знал об этом раньше.

На подлете к аэропорту Домодедово я прислушался к голосу своего сердца — не изменилось ли чего? Конечно, нет. Магия тут ни при чем, было глупо думать иначе.

Добравшись на такси до головного офиса, я поднялся на лифте на нужный этаж, зашел в свой кабинет и велел секретарше позвать генерального директора. Если я хочу задержаться в Питере на неопределенный срок, мне придется оставить много распоряжений.

Я владелец фирмы, не директор, и вовсе не обязан так много работать, говорю я себе, но звучит как-то неправдоподобно. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — делай это сам. Я слишком многое делал сам, и перепоручить свои обязанности мне некому.

В переговорной уже все готово к моему приходу. Что ж, начнем.

Сейчас я занимаюсь автосалонами, но думаю, в ближайшее время мне придется сменить род деятельности — люди начинают обращать внимание на несоответствие моей внешности возрасту, указанному в документах. Думаю заняться недвижимостью, для человека с капиталом времена наступили подходящие. Хм, я мог бы выдать себя за собственного сына — это будет нелепо и смешно, но может сработать. Стану Андреем Андреевичем для всех новых знакомых и бизнес партнеров.

А близкие друзья, конечно, и так знают мою тайну.

— Что с тобой? — эти слова доходят до моего сознания.

Я поднял взгляд на Олега, моего старейшего бизнес партнера и хорошего друга.

— Я надеялся, ты не заметишь.

Мы пили виски, курили сигары, расположившись в удобных кожаных креслах лаундж бара, я старательно притворялся собой прежним, но тщетно. Малейшая мелочь могла сбить меня с толку, золотистый оттенок напитка напоминал о ее волосах, голубая этикетка на бутылке — о глазах, и вот я уже похож на слабоумного.

— Я встретил девушку… — говорю я безрадостно и замолкаю, не в силах продолжить разговор.

— И в чем проблема? Сколько тебя помню, бабы за тобой так и бегали. Куда делся твой магический шарм, или что у тебя там?

Я поморщился от слова «бабы», уж кого-кого, а Милу так точно не назовешь.

— Никуда не делся, она сирена, такая же, как я.

Пепел сигары «Cohiba» упал на пол, я с трудом удержался от того, чтобы не размазать его носком ботинка. В сигарах я не разбираюсь, что дорогие кубинские, что самые дешевые — мне все едино.

— А я снова развелся и не унываю. И ты не унывай. Бабы… они все, как одна, кровопийцы. Тебе кажется, ты влюбился, насмотреться не можешь, а пройдет какое-то время, и ты поймешь, что кроме денег ей ничего от тебя не надо. Алчные стервы, — с чувством произносит Олег.

Я не хотел наступить ему на больную мозоль, вижу, как он «не унывает».

— Она не такая, — говорю я твердым голосом.

Но в глубине души я не так уверен, как хочу показать. Не хотел бы я заразиться женоненавистничеством Олега, но в его словах есть какое-то здравое зерно. Мила — чудесная девушка… но она не любит меня и все равно продолжает со мной встречаться. Уж не ради денег ли?

От этих мыслей я совсем скис. Магия и деньги. Неужели это все, что держит ее рядом со мной?

— Они все такие. Один мой друг провел эксперимент. Оставил дорогую иномарку за углом, пришел на свидание в плохонькой одежде, предложил красотке разделить счет и увидел, как ее лицо скривилось. На второе свидание она не пошла. Зато потом, когда увидела его в городе, в нормальной машине и при деньгах, принялась сама названивать. Может и есть на свете нормальные женщины, как жены декабристов, но их — одна из тысячи. А когда ты богат и не скрываешь этого, корыстные твари рядом с тобой так и вьются. Если я снова решу жениться — убей меня. Или заколдуй, ты это умеешь.

— Договорились, — усмехаюсь я.

Я взглянул на Олега как бы со стороны — немолодой лысеющий господин, а все туда же, на юных красоток охотится. Конечно, им нужны деньги. Я же, в свою очередь, буквально создан нравиться женщинам, а что в итоге?

В итоге мы с ним на равных.

Но мне уже поздно притворяться нищим, да и не хочется. Я не могу ее потерять, хочет денег — будут ей деньги.

— Привет! — Мила идет через улицу ко мне, улыбаясь своей чудесной светлой улыбкой.

Одетая в простую незатейливую одежду, она казалась особенно юной и искренней. Мне стало стыдно за свои мелкие, трусливые мысли. Мила — само чистосердечие, если она говорит, что скучает, значит, так оно и есть. Сейчас она выглядит такой… влюбленной! Решусь ли я поверить в это?

— И тебе привет! Школу прогуливаешь, плохая девочка? — смеюсь я.

Улыбка исчезла с ее лица, на нем отразилась тревога:

— Может, сегодня зайдешь ко мне?

— Хорошо, конечно, — я внимательно к ней присматриваюсь.