Я не знала, сколько будет продолжаться мое одиночество. Потому легла на диван и отрешенно посмотрела в потолок. Холод проходил сквозь меня, но я уже перестала обращать на него внимание. Я просто надеялась, что все это скоро закончится.

Довольно скоро двери вновь распахнулись, и на пороге возникли двое мужчин. Кажется, я уже видела их на каком-то мероприятии. Немного покопавшись в памяти, я поняла, что это были те самые невзрачные собутыльники Бориса, которые сидели с ним за одним столом и заставляли меня пить.

— Вставай и пошли, — сказал один из мужиков с характерным русским акцентом.

Пререкаться с ними не хотелось, потому я без энтузиазма поднялась с дивана и поплелась за ними.

Когда я вышла из комнаты, то оказалась в обычном рабочем кабинете. С широким деревянным столом, новеньким ноутбуком на столе и огромным витражным окном с видом на город. Это было бы похоже на кабинет любого среднестатистического бизнесмена, если бы только не бутылка коньяка, расположившаяся прямо в центре стола. Этот атрибут выдавал своего хозяина.

Едва я сложила в голове раздробленный паззл, как из противоположной двери пожаловал Борис. Кто бы сомневался, что мне не избежать этой встречи.

— Жизель, милая, — воскликнул от радостно и намеревался поцеловать меня, но я резко отстранилась, чем вызвала у него приступ смеха.

— Я так рад видеть тебя. Хочешь чего-нибудь? Выпить? Закусить?

— Хочу домой, — проронила я, и лишь потом осознала, что у меня вообще-то нет дома.

— Милая, так твой дом здесь, рядом со мной, — сказал он заигрывающее. Это было довольно мерзко.

— Не знала, что я уже в аду.

— Это не ад, моя дорогая, это начало новой жизни. И я позабочусь о том, чтобы у тебя все сложилось.

— Интересно, как? Сами будете выбирать мне клиентов? Да только смотрите, я люблю побогаче, и чтоб с яхтой, — съязвила я, понимая, о каком будущем говорит Герасимов.

Он лишь усмехнулся.

— Мне нравится твоя дерзость, Жизель, твой бунтарский дух. Но тебе нужно учиться быть кроткой, далеко не все поймут твою изюминку. Впрочем, тебе еще предстоит этому научиться, — весело сказал он, а потом добавил, — так что, добро пожаловать на работу.

— Как можно уволиться? — тут же выпалила я и услышала короткий смешок охранников, стоявших позади.

— Уволиться? Перестань. Ты ведь даже не попробовала. Ты должна благодарить нас с Фернандо за эту возможность.

— Ну вас-то понятно, за что благодарить, — съязвила я, — а вот Фернандо здесь причем?

Мне казалось, речь идет о совсем другом человеке, который был бесчеловечным и эгоистичным. Фернандо, которого знала я, таким не был. Он был заботливый, справедливый и внимательный.

— О, Фернандо, — протянул Борис с некой долей гордости, — он очень умный парень. По секрету скажу, он нравится мне гораздо больше Филиппа.

Я уже не ждала, что Герасимов объяснит мне, в чем заключалась роль старшего брата в этой игре, однако он довольно серьезно произнес:

— Мы с ним, скажем так, пришли к взаимовыгодному соглашению. Он не мешает мне делать свою работу, я не мешаю ему. В итоге у меня есть ты, у него компания, которую он так хочет.

— Значит, Пабло все-таки не продает ее? — мои догадки, о том что Ферретти просто обвели Филиппа вокруг пальца, подтверждались.

— Разумеется, нет. Но Пабло, конечно, не хотел, чтобы я мешал его сыну получить бизнес. Пришлось договариваться обо всем лично с его старшим сыном.

— Проще говоря, вы обещали Фернандо не вставлять палки в колеса, если он не будет заступаться за меня? — перевела я облагороженную моралью версию происходящего Герасимова на реальную картину.

— Ну, суть ты уловила, — он не стал сопротивляться, и я поняла, что была права в своих догадках. Фернандо променял меня на бизнес.

Мне вновь стало обидно. Не просто обидно, а по-настоящему больно, будто Фернандо сидел напротив и ковырял мое кровоточащее сердце иголкой.

— Признаюсь, я был бы рад остаться с тобой и поболтать, но у меня слишком много дел, — Герасимов хитро покрутил в руках бутылку коньяка, что стояла на столе.

Вот и все. Я знала, что меня ждет дальше. Эскорт. Пьяные беспринципные мужики. Впрочем, последнее время я только с такими и имела дело.

— Мои помощники присмотрят за тобой, — Борис кивнул в сторону своих охранников.

Ах вот как. Теперь головорезы называются помощниками и охраной. Эти двое амбалов подошли ко мне с двух сторон, и я мгновенно ощутила себя страшной преступницей, которую в камеру вели под конвоем.