В марте 1941 года Конгресс США принял Закон о ленд-лизе, по которому президент получил право оказывать военную помощь Великобритании и другим странам, чья оборона признавалась жизненно важной для Соединенных Штатов. В то же самое время США продолжали внимательно следить за Японией. Положение дел на Дальнем Востоке было тесно связано с ситуацией в Европе. Если бы Германия напала на Советский Союз – а советники Рузвельта считали, что так и будет, – ослабление или поражение потенциального союзника было бы для США крайне нежелательно. Поэтому в правительстве Рузвельта новость о заключении советско-японского пакта о нейтралитете восприняли со смешанными чувствами. Это соглашение явно означало, что японцы продолжат свою экспансию на юг, что, в свою очередь, увеличивало вероятность войны Японии с США. Однако Вашингтон никак не дал понять, что разочарован этим пактом. В США были более обеспокоены нависшей над СССР угрозой немецкого вторжения, чем ситуацией на Дальнем Востоке [Ozawa 1993: 65–66; Iriye 1999: 6–9; Iriye 1987].

Подписание пакта о нейтралитете совпало с формированием антияпонской «коалиции ABCD» [6] , целью которой было остановить японскую экспансию в Азии и поддержать Китай в войне с Японией. США все же хотели избежать войны и потому продолжали вести с Японией дипломатические переговоры. Однако условия сохранения мира в Азии, на которых настаивал госсекретарь США Корделл Халл, а именно уважение к территориальной целостности других стран, мирное изменение статус-кво и вывод японских войск из Китая, входили в прямое противоречие с той задачей, которую ставили перед собой японцы: создание Великой восточноазиатской сферы процветания.

22 июня 1945 года, менее чем через два месяца после ратификации пакта о нейтралитете, Германия напала на Советский Союз. Это положило конец мечтам Мацуоки о том, чтобы завлечь СССР в блок стран «оси», противостоящий англо-американской коалиции. Рузвельт принял ключевое решение, согласно которому вся дипломатическая и военная политика США должна была основываться на предположении, что Советский Союз в конечном итоге победит в войне с Германией. Именно поэтому программа ленд-лиза была распространена и на СССР. Таким образом, еще до того, как США вступили во Вторую мировую войну, был заложен фундамент для создания «Большой тройки», в которую войдут Соединенные Штаты, Великобритания и СССР [Sherwood 1948: 323–348].

Немецкое вторжение в Советский Союз вызвало в Японии переполох. Правительство оказалось поставлено перед выбором: начать экспансию на север и вступить в войну с СССР в союзе с немцами или продолжить продвижение на юг, что означало войну с Соединенными Штатами. 24 июня командование армии и флота приняло решение «пока что не вмешиваться в немецко-советскую войну», но при этом «принять тайные военные приготовления для односторонних действий и в дальнейшем использовать силу для решения северного вопроса и обеспечения безопасности на севере, если немецко-советская война примет исключительно благоприятный оборот для империи» [Hosoya 1985: 312]. На встрече 25 июля было решено ждать подходящего момента, чтобы, как при сборе хурмы, спелые плоды сами упали на землю [7] . Память о поражении при Халхин-Голе была еще слишком свежа, и японские генералы не горели желанием очертя голову ввязываться в войну с СССР.

Всего через два месяца после того, как Мацуока поклялся своей головой, что будет верен пакту о нейтралитете, японский министр выступил за войну с Советским Союзом. На Совместном совещании правительства с Императорской Ставкой, которая в то время являлась высшим органом руководства Японии, Мацуока настаивал на том, что Япония должна незамедлительно напасть на СССР и временно остановить экспансию на юг. Однако остальные участники совещания считали, что время для войны с русскими еще не пришло. Начальник Генштаба Хадзимэ Сугияма рекомендовал занять выжидательную позицию, пока Германия не обеспечит себе решающий перевес в войне с СССР. Япония должна была терпеливо ждать, пока Советский Союз, подобно спелой хурме, сам не упадет на землю к ее ногам [Lensen 1972: 24–25; Славинский 1995: 120–121] [8] .

Наконец 2 июля на императорском совещании было принято решение продолжить наступление на юг, при этом внимательно следя за ситуацией на немецко-советской войне. При благоприятном развитии событий Япония готова была нанести удар по Советскому Союзу. Под предлогом «особых маневров» была проведена полномасштабная мобилизация Квантунской армии на маньчжурской границе. Численность японских войск в Маньчжурии почти удвоилась – с приблизительно 400 тысяч человек до 700 тысяч [9] .

Кремль с тревогой ожидал реакции Японии на начало войны СССР с Германией. Мацуока заявил послу СССР в Токио К. А. Сметанину, что для Японии приверженность Тройственному пакту обладает приоритетом по сравнению с соблюдением пакта о ненападении с Советским Союзом. Однако это бряцание оружием противоречило решению Совместного совещания, и премьер-министр Фумимаро Коноэ в итоге снял Мацуоку с занимаемой должности. Новый министр иностранных дел Японии, Тэйдзиро Тоёда, заверил Сметанина, что Япония будет неукоснительно соблюдать пакт о нейтралитете. Впрочем, несмотря на эти заверения японцев, Сталин опасался, что Япония может нанести неожиданный удар по СССР, и приказал командованию Дальневосточного военного округа воздержаться от любых действий, могущих спровоцировать японцев на нападение. Рихард Зорге, резидент советской разведки, входивший в состав немецкого посольства в Токио, посылал в Москву важнейшие сведения. Зорге предупреждал Кремль, что Япония может напасть на Советский Союз без объявления войны. Он также докладывал, что Германия оказывает постоянное давление на Токио, убеждая японцев начать военные действия против СССР. Обладая всей этой информацией, Сталин не решался массово перебрасывать боевые части с Дальнего Востока на европейский театр военных действий, чтобы не ослабить оборону Приморья и Сибири. Только в октябре Зорге передал в центр отчет, в котором высказал убежденность, что Япония не нападет на Советский Союз – по крайней мере в этом году [Hosoya 1985: 321–323; Pegov 1985–1986: 33–36] [10] .

В конце концов хурма на землю так и не упала. Японская оккупация Французского Индокитая в июле 1941 года привела к тому, что правительство Рузвельта заморозило японские активы в банках США. Военное министерство создало на Филиппинах новую группу войск – Дальневосточные силы американской армии, для командования которыми на активную службу был вновь призван бывший начальник штаба армии США Дуглас Макартур. Затем США наложили на Японию нефтяное эмбарго. В августе после переговоров, прошедших у побережья Ньюфаундленда на борту тяжелого крейсера «Огуста», Рузвельт и Черчилль приняли Атлантическую хартию, в которой были обозначены цели Великобритании и США в текущей войне, в частности запрет на территориальную экспансию и восстановление «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем». Эти принципы, которые в первую очередь относились к ситуации в Европе, были затем применены и в отношении Азии [Sherwood 1948: 349–365].