И я ведь отдала ему все документы за два дня до оговорённой даты, а он размахивает перед моим лицом бумагами с таким видом, будто я ему по ошибке под нос подсунула грязный подгузник сына, размахивает и с ухмылкой так снисходительно произносит:

– Видать, Елена Андреевна, материнство вас расслабляет не на шутку, или нет? Мне вот вас посоветовали, как специалиста, а что на деле? Сто тринадцать слов не переведены.

Я смотрю на этого тучного высокого дядьку, от которого пахнет смесью карамели, пыли, сигаретами и слюной; ни разу прежде не чувствовала такого, будто не изо рта воняет, а прям во рту бежит такая мерзко-зловонная река слюней.

Затем я перевожу взгляд на семь листов перевода, выполненного по ночам, выполненного с привычной мне скрупулезностью отличницы и не понимаю, что он имеет в виду.

А он с ещё большей ухмылкой продолжает, рассказывая мне, что посчитал все слова в оригинале на немецком языке и в переводе на русский, и в результате не досчитался ровно ста тринадцати.

Я пытаюсь объяснить сначала с улыбкой, что нельзя сравнивать количество слов в разных языках, что структуры отличаются, что в немецком, например, есть артикли, а глагол в прошедшем времени может состоять из нескольких слов.

Но это вообще не действует, и я слышу в ответ

– Дескать, «недоработочка» вышла, раз артикли не смогли перевести? как поступать будем? Снижать стоимость за перевод? Нет, тут, ЕленАндревна, не в деньгах дело, я могу скидочку сделать, как молодой маме, которая ещё не пришла в рабочую форму. Тут дело в том, что вы оправдываетесь, а не признаёте свой «косячок», так сказать.

Я смотрела на него, и этот тучный высокий дядька на глазах превращался в моем сознании в моего семимесячного сына, который полюбил недавно облизывать обувь, и я, наивная, ему сначала пыталась объяснить, что грязь, заболеть можно, что не надо так делать, а Паша продолжал.

Он взглядом хищника в саванне, выслеживающего жертву, которая пришла на водопой, выслеживал, когда гости или я случайно оставляли ботинки у порога, быстро полз к двери и начинал лизать, потому что на мои доводы ему было всё равно – он хотел лизать и лизал!

Так и этот дядька, он был уверен на тысячу процентов, что Прав, что я горе-переводчик, не умеющий переводить артикли, и своим довольным видом победителя, размахивая передо мной «неДопереводом».

Он улыбался мне довольный своими доводами и напоминал сына, сидящего на пороге с ботинком и улыбающегося грязным ртом победителя в схватке с мамой.

В общем, если Вселенная реально посылает нам знаки, то это как раз знак, знак, что надо побыть просто мамой, а не всЁмогущей: и мужа накормить, и с сыном поиграть, и мебельщику артикли в зад, ой, то есть в перевод, вставить.

15.03.2014

Я думала, он умрет. Трясла, и сама задыхалась, потому что от страха и сама не могла сделать вздох.

Я решила поздравить свою Катюшку с днём рождения, начала витиевато говорить свои пожелания, нарезая круги по нашей уютной однокомнатной квартире, то к шкафу в ванной зайду и посмотрю на себя в зеркало, то в коридоре начинаю рассматривать полки, поправляя статуэтки, замечаю пыль, обдумывая, может, прямо сейчас вытереть, то останавливаюсь и смеюсь сама над своими шуточками про возраст и остеохондроз как подарок.

Паша в это время в новой клетчатой рубашке ползает по комнате, исследуя мир, другими словами, облизывая и рассматриваю всё, абсолютно всё, что попадается на пути: игрушки, мою тапку, журнал, который стащил с дивана.

– Катя, и пусть твоё желание стать самым крутым знатоком психологии сбудется! – на этих словах я понимаю, что Паша как-то странно прислонился к своё кроватки, широко открыв глаза, не двигается и пытается вздохнуть.

Резко кидаю телефон на пол, подбегаю к нему, в руках Паши – яблоко.

Черт! Он откусил яблоко, которое я положила себе перекусить!

Как? Как ему хватило сил, у него ведь маленький рот, зубки, как сахарочки, еле видны.

И кусок застрял, застрял в горле.

Перед глазами всё темнеет, понимаю, что звонить в скорую нельзя, он уже бледнеет.

Мгновение, и я сижу на полу, Пашу беру на колени, разворачиваю к себе спиной, плотно обхватывающих руками где-то выше талии.

– Черт! Где у него талия? Туда ли я давлю?

Резким движением давлю снизу и сдерживаю плач, чтоб не испугать.

Вспоминаю из учебника по биологии что ли, неважно, что от резкого сдавливания, должен сократиться объем грудной клетки, давлю.

По телу идёт дрожь! Вздохни, пожалуйста. Давлю ещё раз!

А внутри – дикий страх, в книгах по материнству тоже много чего было написано, но на деле так вообще не выходит, вдруг и учебник тот врал.

Давай! Пожалуйста! Давай!

Небольшой кусок яблока вылетает на бежевый плед и ударяется в желтое кольцо пирамидки.

Паша прижимается ко мне, а я реву, реву, как, пожалуй, никогда прежде в жизни не плакала, ведь из-за какой-то мелочи, оставленного яблока могла закончиться жизнь сына. А он смотрит на меня, и ползёт вверх, цепляясь ручками за мое серое платье, ползёт и улыбается, показывая свои красивые восемь зубов, из-за которых уже несколько месяцев нам с ним нет покоя.