Так и знала, что он будет издеваться. Но Максим — это единственный человек во всем мире, который у меня остался и нет никого в этой жизни, дороже его.

Пусть Царёв издевается надо мной сколько влезет, но я должна сделать все, что в моих силах, я должна оплатить эту операцию.

Ужиться под одной крышей с самонадеянным хамом — будет непросто, но я готова. Другая бы на моем месте скакала от радости, что ей выпал шанс быть круглосуточно рядом с самым популярным парнем в университете, но меня ни чуть не радовал этот факт, даже наоборот.

Он снова добился своего, а я вынуждена быть марионеткой в его руках. Целый месяц безоговорочно прислуживаться, готовить и убирать за ним, унижаться и потакать, и как бы сейчас не взвывала моя гордость, у меня не было другого выхода. Иногда обстоятельства сильнее нас. Вот я и должна наступить на горло собственной гордости, ради здоровья моего Максимки, но на душе от личного убеждения легче не становилось, там сейчас как-то скверно и грязно.

«Мышка, всего-то месяц. И да, комната у тебя будет своя, а ещё — сможешь даже ходить в университет, я не против, если будешь успевать делать дела.»— пришло ещё одно сообщение, вырвав меня из размышлений.

«Я согласна, но с одним условием. Никто в универе не должен об этом знать.»

Варя.

В последнем сообщении Даня предложил встретиться завтра с утра, так как завтра суббота, чтобы я успела ознакомиться с фронтом работ. Тим довез меня до дома и поехал к себе в соседний дом.

Крёстная была дома. Она сидела на кухне, сжимая в одной руке бокал явно с алкоголем, а во второй тлеющую сигарету.

— Уже знаешь? — вздохнула я, прекрасно понимая причину ее переживаний.

— Я уже всем позвонила, кому могла. Рома тоже по своим связям поспрашивал. Денег нет и не будет. Только треть суммы можем набрать и все.

Присев возле неё, положила голову ей на плечо.

— Ты в Германию с Максом полететь сможешь?

— Это даже не обсуждается. И Шенген у меня открыт.

— Тогда я найду деньги. Один человек обещал помочь. Ему домработница нужна.

— И что за человек? — напряглась Яна. — Варюш, может не стоит…

— Я должна спасти Максимку. Любой ценой. — твёрдо сказала я. — Готовить и убираться я умею, это не сложно. А человек, наверное, хороший. Это мой одногруппник, Даниил Царёв. У него папа бизнесмен и деньги для них не проблема. Он бы и так дал, но я не согласилась.

Незнаю, зачем я сказала последнюю фразу, наверное, для спокойствия крёстной. И она, действительно, немного успокоилась.

— Ну раз такое дело, значит надо собирать документы. Завтра займусь этим. А сейчас пошли спать. День был тяжелый.

Яна быстро уснула, я проверила, когда вышла из душа. А вот я никак не могла уснуть. Волнения за братишку и мысли о Цареве будоражили меня.

Ведь своим согласием я дала ему тему для насмешек и издевательств. Что ему стоит рассказать всем в группе о моей работе и посмеяться надо мной со своими дружками? Но тут же я вспомнила о том, как он заступился за меня в столовой, и вообще… Надо мной всегда издевались только его дружки. Даня не защищал меня, но и не лез сам. Может зря я думала, что это с его подачи меня терроризируют. Ладно, посмотрим, что будет в понедельник. К работе я приступаю завтра, и если в понедельник одногруппники узнают, что я работаю домработницей, я разочаруюсь в Цареве. Нет, мне не стыдно будет, но неприятно точно.

Я так и не смогла уснуть. И когда Даня приехал за мной, я уже была готова. Вещей с собой сразу брать не стала. Сначала осмотрюсь.

Чёрный, спортивный автомобиль стоял у подъезда, когда я вышла на улицу. Даня сидел за рулем, кивнул на пассажирское сидение и жестом показал, чтобы я села. Мне и самой не хотелось, чтобы кто-то видел нас вдвоем на улице, поэтому я оглянулась и, убедившись, что никто не видел, села в машину.

— Доброе утро, — улыбнулся Даня. — Ты без вещей?

— Пока да. Осмотрюсь, потом съезжу за вещами.

Даня кивнул и завёл машину. Мы ехали молча, пока он не спросил.

— А зачем тебе такая большая сумма, если не секрет?

— Это не твоё дело, — огрызнулась я, понимая, что не хочу давать ещё одну тему для издёвок.

— Я понимаю, — тихо сказал Даня. — И все-таки?

Закатив глаза на его упрямство, все же решила признаться.

— Братишке операцию надо делать в Германии.

— Что с ним?

— С родителями в аварию попал. Перелом тазобедренного позвонка, — с трудом дыша, выдавила я. — У нас такую операцию не делают. Счёт идёт на часы. Если не сделать такую операцию, он умрет.