Но Давид снова отвлекся на свои поиски.

— Вот она! — воскликнул он и вытащил книгу, подозрительно похожую на ту, что я сегодня уже читала. Зловеще усмехнулся: — Сейчас узнаем, что ты такое.

Мне все это жутко не понравилось: начиная от злой радости на лице лекаря и заканчивая тем, что я не могу забрать у него книгу и дать ему ей по голове.

— Человек, — ответила я вместо древнего трактата. — Иначе бы на меня не перешло проклятие.

Давид замер над раскрытой книгой, хотя вернее будет сказать — завис. Будто старенький компьютер от сбоя программы.

— Вы сказали, что магам оно не страшно, — закрепила я эффект.

— Но ты не маг! — ткнул он в меня пальцем.

— Конечно.

— Ты не маг, потому что ты что-то другое.

— Кто-то, — оскорбилась я. — Я человек.

Но «сбой» в голове Давида уже прошел, и он начал яростно листать книгу. Так зло, что я честно испугалась за сохранность раритета. Еще больше я правда боялась за сохранность себя любимой, поэтому сжала в кулак вторую руку. На этот раз получилось легче, да и таким кулаком уже можно было отбиваться. Не факт, конечно, что отобьюсь, но фингал поставлю, если… О если думать не хотелось.

— Светлая магия, — тем временем бормотал себе под нос лекарь. — Светлая-светлая. Белые драконы? Нет, они все вымерли. Эльфы? Те живут отдельно, на Неизвестных островах, и не показывались давно. — Пришлось резко расслабить кулаки, потому что Давид пристально посмотрел на меня. — К тому же у нее нет острых ушей. Феи-глори? Может быть.

Он отложил книгу и быстро шагнул к столу, вытащив какую-то склянку с порошком. А после вернулся ко мне и неожиданно обсыпал меня этим самым порошком. Дернуться я не успела, не говоря уже о вскрикнуть, или в моем варианте — прохрипеть. Но громко чихнула, когда порошок или пыль, что это вообще было я могла только догадываться, осела мне на лицо и одежду. Потом чихнула еще раз, и приоткрыла один глаз. Учитывая, что Давид снова ускакал к книге, эффект от порошка должен был наступить сразу. Или, как в моем случае, не наступить.

— Точно. Они не могут исцелять других, — продолжил он свое бормотание. — Только себя.

Может пронесет? А что — должно же мне когда-нибудь повезти? Давид ничего не найдет, поймет, что я человек, и бросит меня умирать. Зачем ему руки марать, если я и так заразилась этим проклятием? У меня тут проблема поважнее: как вывести эту штуку? Потому что, прислушавшись к себе, я поняла, что она буквально высасывает мои силы, мою магию. Именно поэтому, из-за нее, восстановление идет так медленно. Из-за этой дряни я даже подняться не могу. И это началось еще раньше. Когда лекарь меня ей отравил. Я ходила с ней долго, несколько часов. Что-то мне подсказывало, что если бы заметила сразу, то избавилась бы тоже раньше. Но тогда бы Давид и Борч сильно-сильно удивились. Значит, все сложилось самым лучшим образом. Наверное. Еще бы живой отсюда выйти.

— Феникс! — выдохнул лекарь, а мне поплохело. На этот раз и физически, и морально. — Они исцеляют других и сила их света неизмерима… Я глазам своим не верю.

Давид действительно уставился на меня как на святой Грааль. С благоговением. Нужно было срочно его разубедить в том, что я не чудо-чудесное, а обычная девушка.

— Феникс? — приподняла я брови, даже «ха» получилось издевательским. — Их же не существует.

— Существует. — Давид подкрался ко мне, разглядывая, как экспонат в музее. — Но они рождаются лишь в роду Великого князя. Насколько мне известно, именно дочь князя леди Гвендолин родилась с таким даром. — Он нахмурился, будто решал в уме какое-то сложное математическое уравнение. — Только князь объявил недавно, что его дочь уже переродилась. Сила ее проснулась и сожгла ее, а ты жива. Используешь магию и жива.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — пробормотала я. Ну не убеждать же его, что он ошибся? Это только укрепит Давида в своих идеях. Тут один выход — косить под ничего не понимающую дурочку.

— Всесильное благо! — Лекарь вскинул руки к потолку. — Ты благословило Наир. Послало моему лорду бесценный дар. Могущественный дар, с помощью которого он совершит еще больше благих дел.

Я содрогнулась. Какое-то странное у них определение благих дел. Полгорода неугодных выкосили, остальных в страхе держат, гостей травят. Боюсь представить, что может сделать Борч с еще большей властью.

— Вы меня вообще слушаете?

— Слушаю, леди феникс. Я внемлю всем твоим словам.

Я так разозлилась, что даже смогла голову от спинки кресла оторвать и посмотреть на Давида в упор.

— Ладно, план меняется. Да, я феникс. Леди Гвендолин под прикрытием. Освободи меня, и тогда я тебя не прибью.

— Так и знал! — воскликнул лекарь. — Вы сбежали. Ходили слухи, что сгинули и переродились, раз дар феникса проснулся. Но оказывается нет. Как вы это сделали? Как продержались так долго?

— Ты меня освобождаешь, или как? — перебила я его, думая о том, что отвечать на его вопросы не собираюсь, а вот за свое признание еще ответить придется. Пятой точкой чувствую, той, что в этом мире постоянно находит приключения.

— Зачем мне это? — подтвердил мои самые нехорошие предчувствия Давид.

— Чтобы я тебя не прибила, — напоминаю я, но уже не так яростно.

— Магия феникса не способна убить или как-то навредить какому-либо живому существу.

— А вот та чугунная сковорода способна! — я кивнула на подвешенное на крючке орудие свободы.