Дело в том, что мужчина, по крайней мере увлеченный, не воспринимает состояние и положение декретной жены как какую-то проблему, как то, из-за чего нужно переживать. Естественно, есть определенные неудобства и перемены, но ему, здравомыслящему и адекватному, совершенно очевиден их временный характер. Скорее всего, жизнь такого мужчины и его отношение к жене мало поменяются с рождением ребенка: с одной стороны, он не будет жертвовать сном и комфортом, не будет растрачивать бесценную энергию на несмышленыша, не будет менять своих привычек и впрягаться в дополнительные обязанности. Зато, с другой стороны, он не станет обращать внимания на невыгодные изменения внешности супруги, будет обеспечивать ее и ребенка материально и, возможно, даже хвалить ее.

Как бы то ни было, муж для любящей жены до поры до времени все равно остается выше звезд и ярче солнца, глотком свежего воздуха и связью с тем миром, в котором женщина жила до своего материнства, ибо круглосуточное пребывание при маленькой персоне – совсем не курорт. Ей столько всего хочется рассказать, столько всего хочется услышать, хочется проявить заботу о своем благоверном, и она лезет из кожи вон, чтобы приготовить ему ужин, прибраться или как-то иначе его побаловать.

Но что происходит, когда господин директор / биг босс / шалтай-болтай / кто-то другой, шибко занятой, возвращается домой вечером, естественно, позже того времени, когда все приличные отцы семейств уже дома?

Жена начинает без умолку болтать про отрыжки и сопли, про сыпь на левой пятке чада, про то, как она отмывала пол от каши, и в лучшем случае добавит, что у Волочковой новый любовник.

Теперь, исторгнув все накипевшее, она готова слушать. Но что тут скажешь? И муж, скорее всего, сочтет за благо не загружать эту и без того беспокойную голову и отделается отговорками, не предполагающими продолжения беседы: «на работе все хорошо», «да, все починили», «все как обычно» и т. д. и т. п. Скажу сразу: это неправильные ответы.

Ужин тоже редко служит платформой супружеского общения. Муж либо приходит сытым, либо ест наскоро и переключается на телевизор, планшет, телефон, танчики, если, конечно, не успел это сделать во время трапезы. Между прочим он бросает жене «спасибо» и с чувством выполненного долга утыкается в какой-нибудь экран и / или укладывается на диван и пытается через спутник поймать свою дозу расслабления и отдыха. Тут же его одолевает сон, и до утра он остается в объятиях Морфея, хотя в объятиях жены спать было бы слаще.

Даже совместные поездки подчас лишены не только романтики, но и какой-то общности. На завтраках, обедах и ужинах муж обегает шведский стол, наскоро ест и берется за телефон или ноутбук; на пляж или горы тащится без особого удовольствия, ибо все мысли его в другом месте; постельным играм он предпочитает здоровый сон. Происходит все это независимо от того, отдыхают ли супруги вдвоем или с детьми. Моменты расслабления, конечно, случаются – и он спокойно жует мясо, пьет вино, плавает или исполняет супружеский долг, но это лишь исключения, подтверждающие правило. Женщина остается предоставленной самой себе и детям.

Из описанных выше сцен напрашивается вывод, что молодой и занятой отец – просто бессердечная сволочь по отношению к своей загнанной бытом супруге. Но это не так.

Мужчине, как и любому человеку, который не находится в декрете, действительно неинтересно все то, что может рассказать женщина, занятая скучной, но необходимой работой. Кроме того, видя, сколько у Маши хлопот, муж не хочет взваливать на нее еще и свои проблемы. Да и смысла очевидного в этом нет. Едва ли человек, чья голова, как говорится, работает на кастрюлю, поймет и выскажет дельное мнение.

Гася беспокойства жены на свой счет, муж вроде бы бережет ее и, возможно, даже стремится сэкономить ей время, которое она может потратить на себя.

Более того, зачастую человеку просто некомфортно принимать бескорыстную заботу о себе. Почему-то отказ от внимания и нежной опеки родного человека считается правильнее, чем благодарность за них. Как-то так сложилось, что притворное, бессмысленное самопожертвование стало благороднее искренней и явной признательности. Хотя, казалось бы, сказать «спасибо» и обнять проще и приятнее, чем выдумывать сотни правдоподобных причин для отказа и строить идиотские рожи в их подтверждение.

Дочь Евы живет инстинктом быть при Атланте, облегчать его ношу, залечивать его мозоли и раны, окружать его любовью и лаской. А если Атлант самодостаточен, его ноша не тянет и вообще он сам со всем прекрасно справляется, жена при нем чахнет. Она чувствует себя одинокой, бесполезной и глупой бабой.

Что же до помощи самой женщине – время и энергия мужчины, с его точки зрения, слишком ценны, чтобы бездарно расточать их на быт.

Конечно, Машин муж, как человек обстоятельный и рассудительный, прекрасно понимает, что слабость его супруги – временное состояние, которое сойдет на нет по мере взросления ребенка и, как следствие, – возрастания ее социальной активности. Ведь он знает свою жену, знает ее сильной и способной, мудрой и нежной. Он уверен, что ничто не способно изменить ее стержня, сбить ось этой планеты.