Шрифт:
ГОЛОС
Ловите Ротарув эфирной трансляции,ловите тревогув словах разудалых.Оставьте воров,милицейские рации, —ловите Ротару!Я видел:берёза заслушалась в заросли,надвинув грибы,как наушников пару,как будто солисткана звукозаписив себя удалилась…Ловите Ротару.Пороюиз репертуара мажорногоосветится профиль,сухой, как берёста,похожий на суриковскую Морозову,и я понимаю,как это непросто.И волос твой долог,да голос недолог.И всех не накормишь,по стройкам летая.Народ голодает —на музыку голод.И охают бабы —какая худая!..1977 ЩИПОК
А. Тарковскому
Блатные москворецкие дворы,не ведали вы, наши Вифлеемы,что выбивали матери коврыплетёной олимпийскою эмблемой.Не только за кепарь благодарюмосковскую дворовую закваску,что, вырезав на тополе «люблю»,мне кожу полоснула безопаской.Благодарю за сказочный словарьне Оксфорда, не Массачусетса —когда при лунном ужасе главарьна танцы шёл со вшитою жемчужиной.Наломано, Андрей, вселенских дров,но мы придём – коль свистнут за подмогой…Давно заасфальтировали двори первое свиданье за помойкой.1977ЧАСТНОЕ КЛАДБИЩЕ
Памяти Р. Лоуэлла
Ты проходил переделкинскою калиткой,голову набок, щекою прижавшись к плечу, —как прижимал недоступную зрению скрипку.Скрипка пропала. Слушать хочу!В домик Петра ты вступал близоруко.Там на двух метрах зарубка, как от топора.Встал ты примериться под зарубку —встал в пустоту, что осталась от роста Петра.Ах, как звенит пустота вместо бывшего тела!Новая тень под зарубкой стоит.Клёны на кладбище облетели.И недоступная скрипка кричит.В чаще затеряно частное кладбище.Мать и отец твои. Где же здесь ты?…Будто из книги вынули вкладышии невозможно страничку найти.Как тебе, Роберт, в новой пустыне?Частное кладбище носим в себе.Пестик тоски в мировой пустоте,мчащийся мимо, как тебе имя?Прежнее имя, как платье, лежит на плите.Вот ты и вырвался из лабиринта.Что тебе тень под зарубкой в избе?Я принесу пастернаковскую рябину.Но и она не поможет тебе.1977«КОШКИН ЛАЗ» – ЦЕЗАРЬ-ПАЛАС
Зеркало над казино —как наблюдающий разум,купольное Оно.Ход в Зазеркалье ведёт,называемый «кошкиным лазом», —«Людям воспрещено!»По Зазеркалью иду (Пыль. Сторожа с автоматами) —как по прозрачному льду… Снизу играет толпа.Вижу затылки людей, словно булыжники матовые.Сверху лица не видать – разве кто навзничь упал.По Зазеркалью ведёт Вергилий второй эмиграции.Вижу родных под собой, сестру при настольном огне.Вижу себя под собой, на повышенье играющего.Сколько им ни кричу – лиц не подымут ко мне.Вижу другую толпу, – уже не под автоматами, —мартовский взор опустив, вижу другое крыльцо,где над понурой толпой ясно лежала Ахматова,небу открывши лицо.О, подымите лицо, только при жизни, раз в век хоть,небу откройте лицо для голубого НЕЗЛА!Это я знаю одно. И позабудьте Лас-Вегас.Нам в Зазеркалье нельзя.1977 ДРУГУ
Душа – это сквозняк пространствамеж мёртвой и живой отчизн.Не думай, что бывает жизнь напрасной.Как будто есть удавшаяся жизнь.1977* * *
Почему два великих поэта,проповедники вечной любви,не мигают, как два пистолета?Рифмы дружат, а люди – увы…Почему два великих народахолодеют на грани войны,под непрочным шатром кислорода?Люди дружат, а страны – увы…Две страны, две ладони тяжёлые,предназначенные любви,охватившие в ужасе головучёрт-те что натворившей Земли!1977 ГРЕХ
Я не стремлюсь лидировать,где тараканьи бега.Пытаюсь реабилитироватьвокруг понятье греха.Душевное отупениеотъевшихся кукарек —это не преступление —великий грех.Когда осквернён колодецили Феофан Грек,это не уголовный,а смертный грех.Когда в твоей женщине пленнойзарезан будущий смех —это не преступленье,а смертный грех…Но было б для Прометеявеликим грехом – не красть.И было б грехом смертельнымдля Аннушки Керн – не пасть.Ах, как она совершилаего на глазах у всех —Россию заворожившийбессмертный грех!А гениальный грешникпред будущим грешен былне тем, что любил черешни,был грешен, что – не убил.1977 ЛЮМПЕН-ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
Опять надстройка рождает базис.Лифтёр бормочет во сне Гельвеция.Интеллигенция обуржуазилась.Родилась люмпен-интеллигенция.Есть в русском «люмпен» от слова «любит».Как выбивались в инженера,из инженеров выходит в людиих бородатая детвора.Их в институты не пустит гордость.Там сатана правит балл тебе.На место дворника гигантский конкурс —музы носятся на метле!..Двадцатилетняя, уже кормящая,как та княгинюшка на Руси,русская женщина новой формациииз аспиранток ушла в такси.Ты едешь бледная – «люминесценция»! —по тёмным улицам совсем одна.Спасибо, люмпен-интеллигенция,что можешь счётчик открыть с нуля!Не надо думать, что ты без сердца.Когда проедешь свой бывший дом,две кнопки, вдавленные над дверцами,в волненье выпрыгнут молодом…Тебя приветствуют, как кровники,ангелы утренней чистоты.Из инженеров выходят в дворники —кому-то надо страну мести!1978 * * *
Неужто это будет всё забыто —как свет за Апеннинами погас:людские государства и событья,и божество, что пело в нас,и нежный шрамик от аппендицитаиз чёрточки и точечек с боков —как знак процента жизни ненасытной,небытия невнятных языков?…1978* * *
Эти слава и цветы —дань талантищу.Любят голос твой, но ты —всем до лампочки.Пара падает в траву,сломав лавочку,под мелодию твою…Ты им до лампочки.Друг на исповедь пришёл,пополам почти.Ну а что с твоей душой —ему до лампочки.Муза в местной простынеждёт лавандовотвой автограф на спине.Ты ей до лампочки.Телефонит пол-Руси,клубы, лабухи —хоть бы кто-нибудь спросил:«Как ты, лапочка?»Лишь врагу в тоске ножа,в страстной срочности,голова твоя нужна,а не творчество.Но искусство есть комедь,смысл Ламанческий.Прежде, чем перегореть —ярче лампочка!