Бренн целиком и полностью был за это предложение. Несколько месяцев назад произошло кое-что, о чем ему было неприятно вспоминать и о чем он не говорил даже Дуги. Впрочем, от Дуги он скрывал довольно много, считая, что нечего его зря беспокоить. А что до Мелены, так она уже полгода как, поглядывала на него по-другому, не так, как прежде. Часто, когда никто не видел, он трепала его за волосы, щекотала теплыми пальцами его шею, и, дразня, высовывала язык меж влажных красных губ, которые то и дело облизывала. Бренну, с одной стороны, это льстило, но больше смущало и раздражало.

Прежде всего, Мелена была из семейства Ри, в котором все относились к Бренну почти как к родному. И иметь с ней связь значило оскорбить и Дуги, и его родителей… и Ойхе. Кроме того, вожделеть ее мешало то, что ему не слишком нравились такие девы — пусть красивые, но чересчур напористые и злонасмешливые. А уж полгода назад, когда для него, как для взрослого, открылись двери Веселых домов, он четко осознал — ни к чему заморачиваться с сестрой Дуги, рискуя потерять добрых друзей и огрести кучу неприятностей, когда можно иметь дело с ласковыми умелыми хусрами. Пусть за деньги, но зато надежно, удобно и без хлопот.

В тот душный вечер, тетушка Улла попросила его помочь обиходить лошадок припозднившихся гостей, пока Пепин и Дуги таскали в комнаты их сундуки. В сарае сладко пахло сеном. Бренн оглаживал бархатную морду яблочного коня, тыкавшемуся ему в ладони, когда к его спине прижалось женское тело, а шеи коснулось жаркое дыхание. Мелена. Вот ведь, неугомонная! Ее зубки стали покусывать ему мочку уха, и он почувствовал, что низ живота стянуло знакомым сладким предвкушением.

— Ты хорошенький, — шептала девушка, — ты уже пробовал женщину, Бренни… Покажи-ка свой петушок?

— Ни к чему это все, Мелена, — он развернулся и шлепнул ее по пальцам, тянувшимся к низу его живота, — ты сестра Дуги… Ты и мне, как сестра, — бубнил он, ненавидя себя за слабость. — Тебе нужен или крепкий муж или дружок постарше…

Темные глаза Мелены сузились, в лицо бросилась кровь. Она поверить не могла что ее, чернокудрую красавицу, отвергают, не хотят… И кто — жалкий сирота, даже не взрослый мужчина, а мальчишка на год младше нее… Неужели она не сумеет соблазнить неопытного мальчишку? Девушка проворно обвила руками шею Бренна, крепко прижавшись к его губам и просовывая язык ему в рот. Но он отшатнулся и резче, чем хотел, оттолкнул ее.

Бренн сам не ожидал от себя такого. Желание Мелены, само собой, тешило его самолюбие, но он считал, что настойчивость и бесстыжие ласки подходят хусрам, а не девушке из почтенной семьи. А если он ее обрюхатит? Ужас! Ну уж нет, — дружба с Дугом и расположение семьи Ри значило для него в тысячу раз больше, чем мимолетная связь с непредвиденными результатами. И вообще, как оказалось, ему не нравилось, когда на него давят. Если мужчина идет в Веселый Дом, он сам выбирает день, час и женщину, а сейчас… сейчас Мелена принуждала его заняться с ней непотребством. И это бесило. Так он ее и запомнил — сидящую на сене с вывалившимися из лифа сливочными грудями и раздвинутыми ляжками в спущенных чулках, потную и красную от злости и унижения.

Позже он осознал то, о чем раньше лишь смутно догадывался — Мелена просто оттачивала на нем свои женские чары, пытаясь вызвать похоть, чтобы после понукать им, как похотливым козленком. Но и он болван — нужно было вести себя с сестрой Дуги мягче, не отвергать ее так грубо… Наверное. В общем, глупо все получилось… И теперь возбуждение, которое он порой испытывал, видя обтянутую тугим лифом грудь Мелены и влажный полуоткрытый рот, смешалось со смущением и чувством вины одновременно. И он попросту избегал ее. А уязвленная Мелена, затаив обиду, то и дело, зло высмеивала его, находя любой повод — и кстати, и некстати. Ну да ладно…

***

— Ты вот что, парень, — заглянул ему в глаза папаша Мартен и напрямую предложил, — оставайся-ка сегодня у нас, — отлежишься, поешь от пуза, да за удильщиком нашим непутным присмотришь, раз у тебя рука такая легкая оказалась… Вдруг ему хуже станет… А? — хрипловатый голос трактирщика стал непривычно ласковым. — Как думаешь? Отпустит тебя Морай?

Папаша Ри даже из самых неприятных событий умел выдоить пользу, и Улла, открывшая было рот, чтобы возмутиться планами супруга, тут же его закрыла. Понятное дело, — ей тоже было спокойнее, если рядом с сыном будет находиться Бренн.

— Иль ты совсем ослаб, а? Тогда, конечно, неволить не стану… — бубнил над ухом Мартен.

— За Дуги я присмотрю, — рассеянно кивнул Бренн, не переставая думать о предстоящей проверке у Непорочных, — заодно и помогу, если получится — руки жжет сильно…

Голова кружилась, и ноги были такими ватными, будто он выпил залпом большую кружку крепкого эля. Вспухшие на предплечьях рубцы саднило. Ладони горели. И зачем он согласился, — как поможет, если руки болят? Но за Дуги действительно надо приглядеть… Надо. — Домой только сбегаю…