–  Что ты, Дарьюшка, кто обидел тебя?

Она наконец отерла лицо рукавом, открылась, и Васька с трудом узнавал ее - так она исхудала, почернела, настолько стала старше за какую-нибудь неделю.

–  Нет, Василий Андрсич, никто меня здесь не обижает. Нашла я дедушку моего, совсем нечаянно нашла…

Она помнила его имя, и это сказало Ваське многое.

–  А я жалел потом, что не взяли мы тебя, и ныне жалею. Искать хотел, как битва кончится… Коли жив буду…

–  Благодарствую, боярин Василий Андреич, да на что же тебе меня искать-то?

–  В жены думал взять, коли согласишься, - выпалил Тупик и растерялся от того, как неловко и неуместно прозвучали теперь его слова. Но он был почти уверен, что другого случая сказать их уж не найдется.

Девушка горько улыбнулась:

–  Ты шутишь, боярин. У тебя, поди, и невеста есть пригожая да в серебре, а то и в золоте. Неровня я тебе, может, только в холопки гожусь?

–  Дарьюшка, - он взял ее безвольную руку.
– Не зови меня боярином… Полюбилась ты мне сразу, как увидел, все о тебе думал, - он чувствовал, что напрасно и не к месту говорит теперь свои слова, что уходят они в душу девушки, как в пустыню, которая совсем неведома ему, но не мог остановиться.
– Подожди меня из похода, Дарьюшка, я ведь правду сказал… А уж коли не люб, так и скажи.

Она улыбнулась его обиженной настороженности, качнула головой.

–  Чего мне таиться - я тебя тоже вспоминала, Василий Андреич, кто ж забывает своих спасителей? Да какая ж с меня боярыня? Подожду, коли хочешь, теперь все ждут. А слово твое возвращаю. В холопки лучше пойду к тебе за спасение, хоть и грозен ты…

Не такого ответа ждал Васька Тупик, но в нем почуял связь между непреклонностью Дарьи и тем, как набросился на мужика, может быть, ее родственника. Выпустил безвольную руку, спросил:

–  Те татары - кто они?

–  Едут ко князю с важной вестью. Ушли от Мамая насовсем… Третьего дня повстречались мне в поле. Убежала я от тиуна ненавистного, от его насилия, да из огня в полымя… Кабы они крику моего не услыхали да не прискакали вовремя… Ох, долго о том рассказывать, Василий Андреич, да и страшно теперь… - Она вздрогнула плечами, словно на нее подуло холодным ветром.
– Не думала прежде, что татары такими бывают. Второй раз от смертыньки страшной избавили, а я как их увидала, вся обмерла. Хорошо, с ними наш один был… И за всю ведь дорогу словечком не обидели, как за дитем малым ухаживали…

–  Мы-то их за разведку приняли. Это такой хитрющий народ. Могут добрыми да ласковыми прикинуться…

–  Я понимаю твой гнев, Василий Андреич. Дед мой тоже бранил дядьку Фрола - зачем-де про Коломну им сказал! Я же сердцем чую - наши они… Да разве в том лишь дело, боярин Василий Андреич!

–  И я тебя понимаю, Дарьюшка, - глухо сказал Тупик.
– Скоро ворочусь, только службу исправлю.

Васька оборотился к своим воинам, которые разговаривали с мужиками, не обращая никакого внимания на начальника, резко свистнул, и разведчики, словно только того и ждали - мгновенно оказались в седлах. Васька крикнул:

–  Двигайте, мужики, торопитесь, мы скоро будем назад! За мной, сакмагоны!..

Облачко дорожной пыли скрыло витязей, а когда рассеялось, их словно и не бывало. Первым подал голос Сенька Бобырь:

–  Ох, и зверюга, видать, этот Дарьин ухажер. Гляди, Таршила, станешь боярским тестем - сожрет. Гордыни в нем на трех князей.

–  Не зверь он, - отозвался Таршила.
– Парнем его знал, два брата его старшие вместе с Иваном моим на Пьяну были от Димитрия Ивановича посланы и там легли. Вся семья у них славная, воины добрые и товарищи верные. Тебе бы его службу…

Дед покосился на поникшую внучку.

–  Война зверит, - вздохнул Фрол.
– Да я-то, олух…

–  Што ж што война?
– буркнул Гридя.
– Ить он как те прозвал? "Мразь посошная" - ишь ты! Я б ему за то по роже-т, хучь и блестит пузом. Што ж оне без посошной мрази на татар не пошли?

–  Верно, Гридя!
– поддержал Юрко.
– Мы не скот убойный. Сами, охотниками, идем. Может, раньше его прольем кровь за нашу землю.

–  Ну, навряд, - хмыкнул Таршила.
– Глядишь, им уж сейчас выпадет с татарами схлестнуться. Этих не проведешь - разведка князя Димитрия.

–  Он басурманов порубил и нашу деревню спас, - подала голос Дарья.
– И рыжий, который перевязанный, там был.

–  Слыхали, мужики, вон как поворачивается Васька Тупик.
– Таршила внимательно посмотрел в лицо внучки. Она теперь не отрывала взгляда от дороги.

–  Все ж добрые витязи у нашего князя, - вздохнул Сенька.
– Был бы конь, как у них, кинул бы вас да увязался за боярином.

–  Кобель он цепной, твой боярин, - проворчал кузнец.

–  Будет, Гридя, - оборвал Фрол.
– Не время считаться.