Михаил Николаевич Грешнов
ЖЕЛЕЗНЫЙ СОЛДАТ
В Ялту ехали мы втроем: Валентин Корзин, я и водитель "Волги" Виктор Казанский. "Волга", надо оговориться сразу, не была Витькиной собственностью - принадлежала его отцу, Якову Аполлинариевичу, директору угольного треста. Но инициатива поездки, мысль прокатиться на побережье, это - ничего тут не прибавишь и не отбавишь - Витькино. У него был запас энергии, сэкономленной за годы обучения в институте. Сэкономил он, предпочитая футбол корпению над учебниками в библиотеке. И еще за счет нашей к нему дружеской доброты. Что стоило нам, здоровенным парням, заканчивая свои контрольные и курсовые работы, закончить с ходу и Витькины? Сражениями на стадионах Виктор, в конце концов, отстаивал честь института, нашу с Валентином Корзиным честь... Зато после экзамена, когда мы с Валентином ошалело глядели на свои дипломы с отличием и пятерки во вкладышах, жизнерадостный Витька, отмахнувшись от вкладыша вообще и довольствуясь обычным дипломом, сказал:
– Все! Едем отдыхать в Ялту!
Мы не сопротивлялись. Мы не имели сил. В Ялту так в Ялту... Нас не интересовало, как удалось Витьке увести "Волгу" у своего высокопоставленного папаши. В конце концов, каждый имеет право выражать благодарность друзьям по-своему. В Ялту! Расслабленно откинулись мы на сиденьях машины.
Только в пути начали приходить в себя. Золотая осень лесопосадок - ехали мы из Донецка, - утренние туманы, дорога, дорога - все это вливало в нас новые силы. Даже Витькин транзистор, прогудевший нам уши в студенческой комнате, перестал нас мучить и раздражать. Позывные "Речка движется и не движется..." приобрели вдруг мелодию и лиризм. Мы слушали Пьеху и Магомаева, соглашались с Витькой, когда он, влюбленный в музыку, хвалил транзистор:
– Глобальная штука!
В этом состоянии беззаботности, удивительном после пяти лет учебы, и застала нас весть о посадке космической станции на Венеру. Пришла она из того же транзистора. Теперь мы не отрывались от него ни на минуту. Останавливали машину, чтобы еще раз прослушать сообщение из Москвы и вдоволь наговориться.
Опять трогались и опять говорили. О том, что человек прощупал поверхность Марса, держит на ладонях Венеру. Перешли к предположениям, как выглядела эта посадка со стороны. Выглядела, конечно, здорово! Заговорили о "летающих тарелках", о межпланетном корабле, взорвавшемся над тайгой... В машине сидели не специалисты-строители - мальчишки, давшие крылья своей фантазии.
Незаметно подъехали к Симферополю. В кемпинге нам выделили палатку.
– Вас трое, четвертый там уже есть, - сказала администратор, выписывая квитанцию.
– Кто такой?
– спросил Виктор.
– Бухгалтер. Ходит пешком по Крыму. Старик.
– Пустынник?
– многозначительно хмыкнул Виктор.
– Посмотрите, - ответила администратор.
Старик оказался маленьким и тщедушным. Он лежал на кровати и занимал ровно половину ее длины. Странный старик: ходить в наше время пешком и глядеть на природу - занятие в высшей степени непрактичное.
Удивительным оказался у него голос - трубный, зычный, будто весь клубок сухожилий и нервов напрягался в старике и звучал одновременно.
– Добро пожаловать, молодые люди!
– приветствовал он нас, едва мы перешагнули порог палатки.
– А я думаю, кого пошлет мне сегодня случай?
– Нас, - коротко ответил Виктор.
– Троих.
– Славно!
– ответил старик.
Славного, признаться, мы ничего не видели: четыре кровати, тусклое, будто слюдяное, окошечко - комфорт не ахти какой, но старик еще раз повторил:
– Ей-богу, славно!
Пожалуй, мы больше прислушивались к его голосу, чем присматривались к нему. Как личность мы готовы были старика игнорировать. У нас была своя община, своя тема для разговора, настроенная в определенном звучании. "Славно!", произнесенное стариком трубным голосом, не отвечало нашему настроению. Мы не хотели отвлекаться от того, что сидело в нас и что мы считали своим.
– Места дальше пойдут красивые...
– одобрил старик, видимо, свою мысль, ни к кому, кажется, не обращаясь.
– Великолепнейшие места!
– Вам радио не помешает?
– с редкой бестактностью перебил его Виктор и включил транзистор.
Старик ничего не ответил. Мы с Валентином уже легли, Виктор возился с замком чемодана и продолжал дневной разговор.
– Возьмите обыкновенное колесо!
– воскликнул он.
– Ничего похожего на колесо в земной природе не существует. Принцип передвижения у нас совершенно другой: рычаг - будь то крыло птицы или нога человека. Колесо совмещает в себе вращательное движение с поступательным и с бесконечностью. Оно и есть бесконечность - символ вселенной. Оно появилось на Земле как явление инородное, принесенное к нам из космоса!
Витька занимался бессовестной эксплуатацией чужих мыслей: о колесе он вычитал из журнала.
– На Земле должны были появиться не колесные экипажи, продолжал он, - а стопоходы. Это отодвинуло бы развитие техники на тысячелетия. Кто-то добрый и щедрый подарил нам колесо, предопределив нашу техническую цивилизацию.
– Почему не предположить, что колесо изобрел все-таки человек?
– спросил Валентин.
– Отрицаешь контакты разума во вселенной?
– ответил Виктор вопросом.