Я не знаю, что делать, правда. Я пообещала себе брать от жизни всё, и именно сейчас она подкидывает мне в руки Диму. Слишком возбуждённого Диму, вообще-то. И надо бы брать! Хватать за все конечности (извините), пока есть возможность, но чёртов парк…

А он так и стоит, прижимаясь, и смотрит дико, как будто сожрать готов. Катает шарик между зубов. Думает. Скорее всего, о том же, о чём и я.

И мне та-а-а-ак обидно это говорить, но выхода и правда другого нет.

— Дим, — шепчу и аккуратно выдергиваю руку из крепкой хватки. Опускаю ладонь ему на щёку, поглаживаю, — ты сам говорил, что мы друзья. И что отношений ты не хочешь, а со мной на разок нельзя. Было же?

Он кивает. Боже… Клянусь, он оборотень, который сейчас смотрит на свою жертву и пытается вспомнить человеческий язык.

— Поэтому давай ты меня отпустишь и мы просто продолжим пробежку, ладно? — у меня ощущение, что я успокаиваю дикого зверя, который взбешён до максимального уровня. С ним тяжело договориться, но я продолжаю гладить его по щеке и шептать всякий бред. Просто зная Диму и его наплевательское отношение ко всему, ему реально может сорвать крышу, и мы прямо как в «Адреналине» потрахаемся прямо на улице. Только я вот вообще к такому не готова.

Я вообще не знаю, к чему я готова с этим чёртовым Семёновым.

С ним каждый день как на американских горках, если не хуже. То он смеётся надо мной, то защищает, то дружит, то зажимает так, что у меня все внутренности от возбуждения переворачиваются. Мне сложно, правда сложно, потому что я и так определиться со своими эмоциями до конца не могу, а он своими постоянными сменами настроений в наших отношениях путает мои и без того запутанные ниточки ещё сильнее.

Вот если бы он поставил между нами барьер дружбы, мне было бы проще. Я бы засунула зачатки симпатии поглубже и мы бы спокойно дружили дальше. Но нет же. Диме же нужно все усложнить. И когда только-только всё налаживается, Диме нужно обязательно меня или на столе поцеловать, или прижать к дереву своим… всем.

— Ты меня с ума сведешь, цыпленок, — шепчет Дима и утыкается лбом в мое плечо, переводя дух. Ну конечно. Кто кого ещё сведёт…

Мы стоим вот так вот молча ещё несколько минут, и пару прохожих таки смотрят на нас косо, пока я поглаживаю Диму, прижавшегося ко мне, по волосам. Я правда не думала, что людям может так сильно сорвать крышу, но этот человек открывает для меня все новое уже не в первый раз.

— Извини, — он отстраняется, и я впервые вижу у него смущение. С ума сойти можно. Семёнов смущается? Я что, попала в параллельную вселенную? — Правда башня съехала, фетиши — коварная штука.

Он старается не смотреть мне в глаза и сразу же переводит тему на что-то другое, уходя по дорожке и зазывая меня с собой, чтобы мы могли продолжить пробежку, но…

Но в моей голове вдруг всплывает пугающая мысль, которая кидает на чашу весов к симпатии к Диме ещё один плюсик.

Потому что я вдруг подумала, что если он всегда будет так реагировать на мой пирсинг, я готова проколоть себе что угодно…

— Лапина, ты точно влипла, — бурчу под нос, грустно вздыхая.

***

Ничего нет хуже утра понедельника, когда ты спал катастрофически мало, а впереди четыре пары, из которых три семинара. Есть только дополнение к ужасному: обещанная самой себе пробежка.

Когда я предложила Аньке побегать со мной, она рассмеялась в трубку так громко, что я почти оглохла, и вот вторая моя пробежка прошла снова в компании Димы. Спокойного, что немаловажно, и такая компания в принципе была мне по душе, если не брать в расчет тот момент, что мне пришлось париться в толстовке, чтобы меня опять не прибили к дереву.

— Завтра доклад, — говорит Дима, когда мы уже идём к выходу из парка. Пробежка высосала все силы, какие мне ещё пары? Дайте сдохнуть, — который вы с Андреем должны были готовить. Есть подозрения, что вы не успели ничего сделать…

— Подойду сегодня к нему, — мысленно хлопаю себя по лбу. Забыть про доклад? Серьезно, Лапина? — Думаю, один вечер спокойного сидения за методичками нам поможет. Я готовила темы, так что делать не особенно много. Пусть приходит ко мне, быстро все сделаем.

— Побыть с тобой? — Дима улыбается, а я только хочу согласиться, как прикусываю язык. Он же не нянька мне, в конце концов. И не может быть всегда рядом, как бы не хотелось. Да и тем более с Андреем вроде все решилось в лучшую сторону, так что бояться нечего.

— Если ты захочешь зайти на чай, кофе, мандаринки или очередной сопливый фильм, то я всегда жду. Если хочешь быть надзирателем, то не стоит. Мне, как минимум, неловко тебя отвлекать от жизни, ты не можешь постоянно быть поблизости.

— А разве не так работает дружба, цыпленок? — он щелкает меня по носу, а я вздыхаю. Ага. Так и работает. Друзей целуют до потери памяти, признаются, что хотят, зажимают у деревьев, пялятся на голый торс, мечтая послать всю эту дружбу к черту. Так и работает дружба, да, Дим. Так и работает…