Я заигрался. Жажда стать лучше во всем и не дать Диме счастья душила меня изнутри. Я даже не заметил, когда мы перестали быть подростками, просто постоянно делал подлости, и…

И потом появилась Катя.

Блядь.

Не принцесса, самой обычной милой внешности девчонка, отличница, которая одевается в бесформенные вещи и не смеётся вслух лишний раз, чтобы не привлекать чужие взгляды. Я никогда не обращал на неё внимание, пока она не стала водиться с моим братом. А дальше всё как в тумане, по старой схеме: увести её у Димы, чтобы испортить ему жизнь, использовать и бросить, потому что девушки брата никогда не были в моем вкусе, но…

Катя не была во вкусе Димы и не была похожа ни на одну из его красивых кукол.

И Катя не дала собой воспользоваться.

И именно это заставило моё сердце трепыхаться с особенной скоростью спустя каких-то пару недель общения с ней.

Я влюбился как придурок, при этом понимая, что на сердце её я претендовать не имею права после всего, что сделал. Я отдаю себе отчёт в своих действиях и понимаю, что так поступают только ублюдки, но…

Я же и есть ублюдок.

Но только больше не хочу быть им.

И именно поэтому я остался с Димой, чтобы спокойно с ним поговорить. Поговорил, согласился со всеми словами и… попросил прощения. Я не знаю, меняет ли так любовь, но я правда понял, что так жить больше нельзя.

***

Катя

Хожу вокруг спящих в объятиях друг друга на моём диване близнецов и пытаюсь не смеяться в голос от такой умилительной картины. Эти два пьяных придурка перебудили ночью весь подъезд, воспевая мне серенады под окном. Я честно старалась игнорировать, ну мало ли Кать в доме живёт?! Только когда ко мне в квартиру начала ломиться баба Нина с палкой в руках и отборным матом, я поняла, что свою жопу всё-таки надо спасать, и затащила придурков в квартиру под громкий хохот Аньки из трубки.

Они вручили мне жизнью побитый букет цветов, хотя видно, что они купили его в цветочном, а не содрали с соседской клумбы. Просто, видимо, эти два тела не могли идти ровно всю дорогу и частенько падали, от чего страдал мой букет.

Но это не помешало мне поставить его в вазу и постараться привести в человеческий вид.

В конце концов, цветы не виноваты, что их дарители — близнецы-кретины.

Они правда пытались мне что-то говорить, и я даже пару раз разобрала слово «извини», но это было так невнятно, пьяно и смешно, что я тут же уложила их спать, накрыв одним пледом на двоих. Уже через минуту по квартире разнесся храп двух пьяных братьев. Докатилась…

Утром я встала раньше них, естественно, мне вообще кажется, что эти идиоты после такой пьянки могут проспать до вечера. Позвонила Аньке, которая обещала скоро заехать, и ходила по дому на цыпочках, чтобы не разрушить братскую идиллию. В конце концов, что бы там ни случилось между нами, я несказанно рада именно их примирению. Не понимаю, как можно враждовать столько времени, являясь родными. И если их перемирие не результат пьянки, а то, что останется навсегда, я на самом деле буду очень рада.

Но сейчас уж полдень, Анька уже больше часа сидит на моей кухне, распивая любимый кофе с молоком, а эти олухи как спали, так и продолжают мирно спать, обнимаясь и сладко сопя. Сладко? Ну, допустим.

— Разбуди, — хохочет Анька, кивая в сторону комнаты, где сейчас располагается сонное царство, — а то пока они встанут, проснутся, очухаются, пройдут ещё сутки, и ты их вообще никогда не выгонишь. Хотя, если ты приняла предложение забрать себе сразу двоих, то…

— Нет! — перебиваю и почему-то немного смущаюсь, хотя не понимаю почему. — Я их по одному с трудом перевариваю, а ты мне двоих сразу впарить пытаешься? Ну нет, спасибо. Забирай ты одного!

— И какого мне отдашь? — она тут же цепляется за мысль, прищуривается и прикусывает губу, ожидая ответа, а я зажмуриваюсь: вот бестолочь. Это же она ждёт ответа, чтобы понять, кого из них я готова отдать, а кого себе оставить? А что, если я вообще всех отдать готова? Мне это семейство уже хуже кости в горле, честное слово.

— Всех забирай, — киваю, делая глоток любимого чая. — И одного, и второго. Живите втроём, как ты и говорила, и будет вам счастье. Может, тебе удастся с ними найти общий язык, а я не умею.

— Ты не умеешь? — Аня смеется, запрокидывая голову и как-то странно смотрит на меня. — Катюш, ты шутишь? Рядом с тобой почти двадцать четыре на семь вьётся главный бабник нашего потока, который у девчонки больше одного дня не задерживается. И пусть он называет тебя своим другом — ты, вообще-то, такой первый друг у него. Он защищает тебя, с ним ты даже одеваться стала иначе и распускать волосы! Второй вообще влюбился, будучи самым чёрствым в мире придурком. Только общаясь с тобой, они помирились и спят там сейчас, как два суриката в брачный период! И ты говоришь, что не можешь найти с ними общий язык? Просто определись, кто тебе больше нравится, намекни ему, и всё, будешь счастливой девушкой заботливого парня.