Мгновенно прихожу в себя и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вылетаю из кабинета.

В ушах шумит. Всё существо пропитывается лишь одной целью. Сбежать. Укрыться.

Снова исчезнуть.

Один раз получилось, получится и в этот. Я верю. Свято верю в это, пока успеваю сделать несколько быстрых шагов по коридору, перед тем, как меня грубо хватают за локоть и припечатываю к стене.

Трясусь. Из горла рвутся звуки, похожие на рыдания.

Начинаю остервенело вырываться, но Романов такой сильный. Мне кажется, что с последней нашей встречи он стал ещё здоровее.

Без особого труда вжимает меня в стену всем своим мощным телом и фиксирует мои руки вдоль туловища, лишая возможности шевелиться.

Его запах. Его чертов запах проникает в легкие. Заполняет собой, разрушая изнутри острой болью. Воспоминания бьют наотмашь, доводя до исступления.

Вскидываю голову, и наши взгляды скрещиваются. Мой обезумевший и его – наполненный темнотой.

В груди всё клокочет. Я хочу закричать. Ударить его. Послать к черту! Но вместо этого замираю, ощущая, как между нашими телами пробегают электрические разряды.

Это выбивает из меня всю спесь. Парализует.

Прижатая к стене, смотрю в безразличные серебристые глаза, отливающие металлом и обещающие скорую расправу.

– Лилиан, – издевательски усмехается. – Это имя тебе совсем не подходит.

Он говорит на русском. На нашем родном языке.

А я молчу. Не хочу разговаривать с ним. Не хочу устанавливать связь между нами.

Продолжает смотреть на меня сверху вниз, не скрывая удовольствия от своего превосходства.

– Глупая маленькая девочка, – тянет скучающим тоном. – Думала, я поверю в твою смерть?

Его рука тянется к моему лицу, и обманчиво нежное касание пальцев обжигает кожу щеки.

– Не смей меня трогать, – шиплю, дергая головой и прерывая контакт.

У самой же сердце бьется как у загнанного кролика.

Я боюсь этого человека. Он очень хорошо умеет скрывать свою тёмную сущность.

Мне ли этого не знать…

Выдохнув, с силой рвусь из его рук, но железная хватка на горле прерывает мои трепыхания.

Застываю, внутренне холодея от ужаса.

– Я долго искал тебя, – горячее дыхание опаляет ухо, голос выдаёт возбуждение. – А теперь хочу получить то, что может принадлежать только мне.

Чувствуя его широкую ладонь на горле и слушая слова, которые пробирают до костей, обречённо всхлипываю, прикрывая веки.

В голове разворачивается картина ближайшего будущего, и меня начинает лихорадить ещё сильнее.

Из-под ресниц скатываются слёзы, которые я не в силах удержать. Они капают на его руку, и Романов резко её отдергивает, отходя на расстояние шага.

– Кого ты пытаешься разжалобить? – презрительно цедит, кривясь.

Я же продолжаю прижиматься к стене, беспомощно озираясь по сторонам.

Коридор пуст.

Куда все, черт возьми, подевались?

Мозг начинает лихорадочно соображать, но не выдаёт ни одной здравой мысли.

Быть может, если я закричу, то кто-нибудь придёт ко мне на выручку?

Напрягаю голосовые связки, открываю рот и понимаю, что не могу выдавить ни звука.

Наверняка, со стороны это выглядит жалко.

Да, я жалкая. Слабая и никчёмная.

Против этого человека я никто. Ничто.

У меня нет влиятельного покровителя, который защитил бы меня. Нет денег, чтобы заплатить за свою безопасность.

И всё, что мне остаётся, это беззвучно плакать, ненавидя своё бессилие.

– Пойдёшь со мной, – в голосе металл и холод.

Качаю головой, и моя истерика усиливается во сто крат, когда Романов хватает меня за локоть, отрывая от стены.

– Нет! – опомнившись, начинаю сопротивляться. – Пусти!

Внезапно внутри пробуждается дикий протест. Появляются силы, и я начинаю остервенело вырываться.

Мои трепыхания не приносят никакого результата. Понимаю это, когда он без труда подтаскивает меня к лифту и закидывает в кабину. Затем нажимает на кнопку цокольного этажа и, как только двери закрываются, отпускает мой локоть, отворачиваясь.

Зразу же забиваюсь в дальний угол. Дышу тяжело. Будто пробежала кросс.

Мне во чтобы то ни стало нужно сбежать!

Твержу себе это на повторе, пока лифт несёт нас вниз.

В голове выстреливает вопрос: какой именно информацией владеет Романов на счёт меня?

Сжимаю кулаки, догадываясь, что знает он достаточно. И этой мыслью меня буквально прибивает к полу.

Слёзы снова наворачиваются на глаза, и я сдерживаю отчаянный стон.

В это время лифт останавливается. Перед глазами появляется подземная парковка.