– Послушайте судью! – воскликнул Пристли. – Я думаю, он собирается дать нам представление об общей схеме вещей!

Трудно было бы представить себе место более уединенное, чем маленькая комната, в которой заперлись судья и двое его спутников. Это была одна из ряда подобных комнат, выходивших в коридор в задней части второго этажа, и ее стены были звуконепроницаемыми. Его единственное окно, занавешенное тяжелыми портьерами, выходило во внутренний двор, вокруг которого пирамидами возвышались стоэтажные здания. Как и в главном зале внизу и в многочисленных банкетных залах на этом и других этажах, обслуживание было автоматическим, и приватные посетители не беспокоились о приходе и уходе официантов.

Я еще не настолько привык к пронизывающим лучам телефоноскопа, чтобы избежать чувства явного отвращения к такому вторжению в частную жизнь почтенного судьи и его спутников. Мне все еще казалось, что я стою у них на виду.

Но разговор, который мы слушали, заставил меня быстро забыть о своей застенчивости. Мы не могли бы выбрать более подходящий вечер для посвящения в тайны криминального треста. Ибо я знал, не послушав и пять минут разговор за маленьким столиком, что моя гипотеза была верна.

Это было странное трио, на которое падал мягкий свет с электро-люминесцентного потолка: седовласый, учтивый судья, его крупная, хорошо сохранившаяся фигура, ухоженная на манер благовоспитанных пожилых джентльменов, которые не меняли свой стиль одежды в течение двадцати лет, седой адвокат, на чьем темном, измученном заботами лице только что появилось особенно тревоженное выражение, а щеголеватый, модно одетый маленький помощник окружного прокурора, который изучал лицо судьи и выглядел поочередно то озадаченным, то изумленным. Судья, очевидно, только что закончил заявление, которое я не расслышал.

– Вы хотите сказать мне, что вы, судья Таннер, являетесь одним из главарей банды мошенников?

Судья снисходительно улыбнулся.

– Мне не нравится этот термин. Это слишком старомодно. Вместо мошенников давайте назовем их мужчинами и женщинами с незаурядным умом, которые научились жить превыше обычных законов обычных людей и манипулировать обычными людьми в своих собственных целях. Я бы не сказал группа, а скорее объединение потому что за последние десять лет мы объединили все небольшие группы в одну большую организацию. Да, я с гордостью могу сказать, что в течение некоторого времени был одним из ее лидеров, если быть точным, главой Национального среднего совета трех.

– Но, если вы говорите серьезно, и ваша честь не намеривалась легкомысленно пошутить, почему вы рассказываете это мне, сотруднику окружной прокуратуры, поклявшемуся преследовать преступников? Вы подвергаете меня проверке?

– Проверка, с которой, я уверен, вы справились удовлетворительно. Я говорю вам это, потому что в этом Совете трех как раз сейчас не хватает члена, и, изучив вас и ваши методы в течение некоторого времени, мы уверены, что вы имеете право на это место и с радостью примете наше предложение о назначении на него. Ибо в одном примечательном случае, незадолго до того, как вы были избраны на свой нынешний пост, вы проявили заметную тенденцию, давайте не будем говорить о криминальной тенденции, мы не используем это выражение в нашем кругу, скорее похвальную тенденцию подняться над оковами закона.

Молодой человек попытался выглядеть возмущенным, но преуспел только в том, чтобы выглядеть встревоженным. Его лицо побледнело.

– Вы имеете в виду дело Зорнова? – запинаясь, спросил он. – Но я был оправдан, полностью оправдан. Все это было ошибкой. Деньги были найдены. Ваша честь знает это. Вы председательствовали на моем процессе и закрыли дело.

– Совершенно верно, – любезно кивнул судья. – Вы и сами никогда не знали, как были возвращены эти деньги. Я сделал это, потому что я сам организовал это, и все мелочи были выполнены неизвестными мне джентльменами, действующими под руководством нашего друга, присутствующего здесь. Мы, конечно, знали, что вы виновны, но мы увидели в вас умного и полезного партнера. Поэтому мы договорились доказать вашу невиновность. После этого мы завязали с вами знакомство, а также поручили нашим шпионам следить за вашими ежедневными передвижениями. Мы организовали вашу встречу в офисе окружного прокурора. Наконец-то мы удовлетворены и готовы предложить вам место, которое означает богатство и влияние, которых вы никогда не сможете получить обычными способами на сегодняшний день, когда заурядные люди следят за тем, чтобы с помощью все более жестких законов богатство и власть их более деловых собратьев были чрезвычайно ограничены.

Молодой человек долго сидел в молчаливом, напряженном раздумье. Звукозаписывающее устройство нашего прибора было настолько тонким, что мы могли слышать его тяжелое, нервное дыхание, как будто мы сидели рядом с ним, а не были отделены от него милями ревущего города. Профессор Флекнер, повинуясь внезапному порыву, слегка сдвинул рычаг и сфокусировал лучи на столько, что мы смогли отчетливо услышать неистовое биение его сердца.

– От телефоноскопа многого не скроешь, – по-мальчишески хихикнул изобретатель.

– Предположим, я откажусь от этой… этой чести? – спросил, наконец, молодой человек.

– Вас никто не принуждает, – мягко заверил его судья. – Мы не принуждаем и не угрожаем. Мы знаем, что наш секрет в полной безопасности с вами, потому что вы обязаны нам своей свободой, и любое разоблачение нас сразу же повлечет за собой и вас. Более того, факты вашей карьеры были настолько хорошо зафиксированы, что любой предательский шаг автоматически разоблачил бы их, в то время как вы, возможно, не смогли бы ничего доказать против нас, и ваше заявление было бы воспринято общественностью просто как фантастическая ложь, вдохновленная злобой. Я просто говорю вам это, чтобы объяснить наше доверие к вам и никоим образом не как угрозу. Вы вольны отказаться от нашего предложения и уйти без помех, если пожелаете. Однако всего только один человек когда-либо отказывался от такого предложения. Я не думаю, что он предпринял бы какие-либо попытки разоблачить нас, если бы был жив. К сожалению, он умер по дороге домой после нашей встречи. Считается, что он упал с моста Йонкерс, так как позже его тело было найдено в Гудзоне. Очень огорчительно!