– Я только что получил последний декабрьский отчет. Ровно за месяц мы добавили тысячу двадцать девять человек, из них четыреста шестьдесят девять женщин.

– Это хорошее пополнение. Так держать. Они все нам понадобятся для нашего плана. Больше никаких мелочей до следующего ноября. Казна полна, и мы можем сосредоточиться на главном вопросе.

– Это главный вербовщик банды, – воскликнул я. – Мы, безусловно, стремительно получаем информацию.

– Да, – заявил Флекнер, – и вот длинный список имен членов банды.

Он наблюдал за Гормли. Усевшись за стол в кабинете, ростовщик вытащил из кармана пачку бланков радиограмм. Флекнер переключил камеру на управляемый им луч, и сообщения, которые Гормли напечатал на бланках перед ним, были сняты на кинопленку.

Каждое сообщение было сформулировано иначе, чем остальные, и выглядело безобидным деловым сообщением. В каждом из них было оставлено пустое место, которое Гормли быстро заполнял ключевым номером, который дал ему судья, передавая инициированному получателю сообщения имена трех выбранных кандидатов на пост президента Соединенных Штатов. Эти послания были адресованы людям по всей стране, которые, очевидно, были заранее проинформированы о плане и той роли, которую они должны были сыграть в его осуществлении. Все они были, по-видимому, малоизвестными местными жителями – членами криминального треста в своем округе и выступали в качестве посредников между центральной организацией и местными лидерами. Я не признал никаких известных имен из национальной политической сферы.

Тогда нам казалось, что, когда все это будет раскрыто, у нас не возникнет проблем с поиском всего состава, включая человека или людей во главе, и, что больше всего занимало Флекнера, огромную казну, которую эти заговорщики припрятали. Но мы совершенно не учитывали хитрость этого криминального треста. Как будто они каким-то сверхъестественным образом заранее угадали появление чудесного инструмента, который, когда они впервые разрабатывали свои планы, существовал только в удивительном уме профессора Флекнера. Они так тщательно оберегали от любой возможности утечки своих планов, что, как бы мы ни шпионили за их тайными встречами в последующие недели, мы не смогли извлечь из их загадочных методов передачи приказов и представления отчетов ничего, что продвинуло бы нас гораздо дальше в раскрытии заговора и достижении их истинной цели, чем мы находились после результатов слежки, полученных на этом первом сеансе работы.

В тот вечер больше ничего примечательного не произошло. Группа судьи Таннера распалась сразу же после того, как он закончил свой тайный телефонный разговор. Гормли закончил заполнять свои сообщения и передал их посыльному, чтобы тот передал их на различные станции беспроводной связи по всему городу. Толпа в черных одеждах в подземном зале устроилась на ночь для беззаботной игры.

Так что на какое-то время мы оторвались от поисков. Пристли и я ушли, договорившись снова встретиться в лаборатории рано утром следующего дня.

С того дня судья Таннер, два его товарища по той памятной конференции, Винтер и Дорган, а также Хаммерсли, Гормли и Хэнсон никогда не сходили с наших экранов во время бодрствования. Мы также сосредоточили луч на подземном месте встречи банды. Еще один луч был направлен на путешествие по стране, следя за списком заговорщиков, раскрытых сообщениями Гормли.

Для этого профессору Флекнеру было необходимо увеличить количество излучателей на своем аппарате, а каждому из нас научиться манипулировать двумя лучами одновременно. Также мисс Стимсон, секретарша Флекнера, молодая женщина с зелеными глазами, с которой я столкнулся во время моего первого визита в лабораторию, была зачислена в качестве оперативного сотрудника. Флекнер был абсолютно уверен в ее порядочности. Кроме того, мы договорились не давать ей ненужных подробностей по поводу обнаруженных нами секретов.

Из нее получилась замечательная помощница, молчаливая и умная, по-видимому, совершенно лишенная обычного женского любопытства. Однако она никогда не переставала пробуждать во мне это душевное качество. Зеленые тени для век продолжали делать ее лицо совершенно неэмоциональным. Благодаря ее строгому простому платью и уходу за каштановыми волосами, это также придавало это качество всему ее существу. И ее отношение к нам было в основном таким же равнодушным, как и ее внешность. Ее мимолетное проявление интереса к возможной опасности для Пристли, когда я впервые встретил ее, было кратким исключением из ее обычного поведения. Она уделяла Пристли мало внимания, и он, казалось, не подозревал о ее существовании.

С нашими силами, организованными таким образом, мы следовали нашим поискам двадцать четыре часа в сутки. Я получил отпуск в своей газете по договоренности с Флекнером и Пристли о выплате мне жалованья. Ночью мы втроем спали на раскладушках в лаборатории и по очереди несли вахту.

Но хотя мы шпионили за многочисленными тайными встречами и телефонными конференциями, в которых фигурировали члены преступного сообщества, мы не смогли получить ни малейшего представления о том, какую из трех политических партий они поддерживали или какие методы использовали. И таким образом национальные съезды проходили один за другим.

В наши дни Америка, как и сейчас, гордилась тем, что довольно тщательно устранила порочные махинации в политике из национальных дел. Национальные съезды уже давно перестали проводить коррупционные программы. Делегаты действительно отражали пожелания своих избирателей.

Теперь, несмотря на наши знания о том, что готовился общенациональный заговор с целью диктовать волю народу, мы не смогли обнаружить никаких отклонений от принципа народного контроля. Мы не нашли точки соприкосновения с криминальным трестом. Ни один из членов, которых мы перечислили, не принимал никакого участия в политике. Ни один из них не был членом местных, государственных или национальных комитетов или съездов. Судья Таннер и два других члена Центрального совета, Винтер и Дорган, больше не проводили встреч во время кампании. Правда, судья, как и прежде, часто обедал в Риккадоне, часто в отдельной комнате с различными группами друзей. Однако никогда не было никаких разговоров, которые намекали бы на участие этих товарищей в заговоре. Они обсуждали политику только в самой непринужденной манере. Судья Таннер сохранял свою позицию судебной отстраненности от политики. Он никогда больше не пользовался настенным телефоном в чьем-либо присутствии. Однако несколько раз после того, как званый ужин заканчивался, он возвращался на минутку в маленькую комнату под тем или иным предлогом и обменивался загадочными замечаниями по настенному телефону с голосом свыше или с одним из своих подчиненных в секретной комнате в подвале. Мы ничего не смогли толкового узнать ни из одной из этих консультаций.