***

Райгард с отвращением осматривал комнату, в которой пытали его отца. Георг буквально заставил его присутствовать на допросах, слушать показания и крики боли. Райгард, как когда-то при виде мёртвого Диэниса, испытывал тошноту. На войне он привык видеть останки разной степени разложения, окровавленные фрагменты тел, раздробленные кости. Встречались ему тела, чьи кишки перемешались после попадания снаряда, да и публичные казни он посещал время от времени, но одно дело наблюдать наказание и войну, другое – причинять людям невыносимую боль, да ещё представляя на их месте родного отца. Райгард ненавидел эту тюрьму. Будь его воля, он бы разрушил её до основания.

Замены Тимаку так и не нашли. Железный Бык отлично справлялся с простыми заданиями, для более сложных дел приглашали Дима. Райгард не представлял, как человек, настойчиво и терпеливо спасавший его ногу, может с такой лёгкостью ломать кости другим, причём Дим занимался этим с полным равнодушием, будто разделывал тушу или ощипывал курицу. Со временем Дим начал выполнять обязанности начальника тюрьмы вместо Тимотея Иглсуда, дальнего родственника Проспера Иглсуда. Тимотей редко спускался в тюрьму, бросив текущие дела на Дима.

Райгарду тоже не раз хотелось убраться отсюда, но чем заняться? Король уже передал ему приказ об отстранении от должности главы королевской стражи, даже объяснил, что причина отставки – неспособность Райгарда защитить королеву. В глубине души Райгард и сам чувствовал вину за произошедшее, хотя не представлял, как мог бы защитить Марцию.

Несмотря на отвращение к тюрьме, он внимательно следил за расследованием Георга. Если бы не пытки, наблюдать за тем, как барон ведёт дело, было бы даже интересно! Впрочем, Георг предпочитал по возможности обходиться без пыток. По его мнению, боль так же часто заставляла врать, как и говорить правду. К тому же гибель родных порождала недовольство среди горожан, а после хорошей пытки выжить труднее, чем после войны.

Пока допросы результатов не дали. Разносчики еды и виночерпии в подробностях припомнили, кто, что и когда приносил и разливал, помощники повара рассказали про каждый ингредиент в еде, каждый напиток. Это не продвинуло расследование ни на шаг, потому что вся еда проверялась и пробовалась перед отправкой на королевский стол.

Музыканты, фокусники, шуты, певцы, жонглёры и актёры ничего не заметили. Очные ставки, бесконечные вопросы, бессонные ночи ясности не добавили. Георг лично провёл беседы с гостями, но никто не сидел рядом с Марцией и не общался с ней долго, кроме Ноэля. Райгарду становилось всё больше не по себе. Зачем Георг его сюда притащил? Чтобы не бездельничать, он снова занялся изучением законов и истории, читая книги по совету Георга. Отец в своё время дал Райгарду представление о законах Сканналии и других стран, обучил латейскому и барундийскому языкам, теперь же он слушал Георга с его огромным опытом судейской и дипломатической работы. Ещё во время долгой осады в Соуборте при Айварихе Райгард немало узнал от Георга и не раз выступал в роли судьи в решении споров между горожанами, позже на заседаниях Королевского Совета они вместе участвовали в составлении законов взамен реформ Айвариха. Вот и теперь во время передышек и совместных обедов Георг любил запутать Райгарда какими-нибудь спорными решениями, заставляя искать выход. Не менее интересно Георг рассказывал о странах, где бывал. Чтобы не выглядеть невеждой, Райгарду приходилось вспоминать уроки отца, прочитанные книги и дополнять их новыми сведениями, почерпнутыми из дворцовой библиотеки.

Единственная страна, о которой Георг не рассказывал, была Барундия, куда он однажды ездил после смерти брата. Но именно Барундия сейчас интересовала всех. Что скажут Гиемон с Маэриной? Как отреагируют?

Все в один голос утверждали, что Марция почти ничего не ела, кроме устриц. В их остатках яда не обнаружили, да и другие гости тоже их ели, хотя и не в таких количествах. От напитков остались только пустые бутылки. Если яд подлили в вино во время пира, этого никто не заметил. Отец сказал, что Марция пила немного вина, пока они разговаривали, и он тоже пил это вино. Георг проверил напитки в спальне короля – в вине яда не оказалось, а от фруктовой воды ничего не осталось. Стражники уверяли, что никто не мог подсыпать яд: накануне свадьбы охрану усилили, в покои короля посторонние не входили. Дайрус вспомнил, что воду принесли в ночь перед свадьбой по просьбе Илзы, которая выпила почти половину кувшина. Георг сообщил об этом Райгарду, не глядя ему в глаза, больше они эту тему не обсуждали. Райгард лишь теперь осознал, каким был дураком, мечтая об этой девушке. Понял он и причину злости Дайруса.

Время шло, король терял терпение, с Райгардом он здоровался сквозь зубы. Стражники стояли повсюду, мрачно поглядывая на любого посетителя дворца, еда и напитки тщательно проверялись. Только Дорин Килмах умудрялся восстановить спокойствие короля во время сеансов рисования, которые не прекращались ни на день. Вскоре портрет Дайруса занял место в покоях короля.

«Великая Барундия» вошла в Северную гавань. Кэйрон глубоко вздохнул. Прошло десять дней с того дня, как барон Морс отправил сообщение об отравлении Марции. Встревоженные Гиемон с Маэриной послали Кэйрона выяснить обстоятельства дела. Принц был уверен, что его приезд мало кого обрадует. Это его не беспокоило: он никогда не боялся Дайруса, тем более не испугается сейчас, когда Марция на пороге смерти. Кэйрон не знал, жива ли она. Если нет – Дайрус дорого заплатит!

– Эй, – Кэйрон подозвал слугу, – подай камзол и чистые сапоги. – Он не намерен сходить на берег в провонявшем потом жакете и разъеденных морской солью башмаках, да и Марция любит опрятных мужчин.

Его гордость – гнедой жеребец по кличке Штырь – едва стоял на ногах, хотя недавно буквально дымился от страсти к вороной кобыле по кличке Анхаль, которую Кэйрон намеревался выставить на продажу в Нортхеде. Кобыла повела головой в сторону Штыря, Кэйрон в шутку сказал ей:

– Прости, я его увожу. Обещаю вам скорую встречу. – Кобылу он приобрёл в далёкой Вагарии, стране лошадей и песков, куда брат отправил его после путешествия в ещё более далёкую Астурию, огромную страну лесов и снегов, способную вместить десяток Барундий.

Кэйрон надеялся, что кобылу удастся продать по немалой цене. Деньги не помешают: Гиемон никогда не был к нему щедр.

***

– Проситель по имени Казим Беспалый утверждает, что два месяца назад его дочь обесчестил королевский стражник Гриф по прозвищу Проныра. Когда Гриф узнал, что она понесла, то избил её так, что она потеряла ребёнка. Отцу пришлось продать корову, чтобы заплатить лекарю… – Голос секретаря раздавался под сводами тронного зала, где проходил приём просителей. Тут же стояли ответчики по делу и свидетели, любопытствующие из местных дворян, женщины из свиты королевы, несколько членов Королевского совета, включая Райгарда. Он неофициально исполнял обязанности главы королевской стражи, но как только найдут кандидата на его место, Сиверс покинет дворец. Дайрус жалел, что не может лишить его заодно титула барона и членства в Совете. Для этого нужна более веская причина, чем отнятая у короля любовница. Дайрус стиснул зубы от обиды на них обоих. Илза, конечно, пыталась вернуться в королевскую постель – Дайрус выставил её за дверь.