– О, ты и свечи зажег? И когда только успел… Быстро, – озадаченно подняла молодая недоведьма брови, что было понятно, учитывая, полудохлое тело, которое по-прежнему висело у меня на плече и успело запачкать мою новую рубаху. Кто бы мог подумать, что я когда-то стану печалиться подобными моментами… – Спасибо, очень кстати, – мимолетно поблагодарила Дарина, а после обратила внимание, что на пол уже стала капать кровь. – Клади его на стол, – сориентировалась она, быстрыми шагами подошла к упомянутой утвари и бросила со столешницы деревянные плошки и скатерть. От нервов, видимо, даже забыла про аккуратность и ткань просто скомкала, отбросив ее на ближайшую лавку.

– Мне помочь? – услышали мы голос Василины, которая, кажется, прониклась важностью момента и нетерпеливо притоптывала на месте, отчего звенели даже горшки, стоящие на настенных полках.

– Скорее не мешаться. Если понадобится помощь, я скажу, – коротко отозвалась Дарина, отбрасывая и свой платок, а после, заворачивая рукава своей домашней рубахи, в которой спала. Затем склонилась над телом, что я разложил на столе. Тот заскрипел от веса незнакомца, но выстоял. Вещь!

Может, мне на столе спать? Всяко практичнее, чем мое нынешнее спальное место, пусть и с новым одеялом. Хотя нет, я же уже решил, что раздобуду новую кровать. Не факт, что соберу сам, но у меня были и другие методы, о которых ведьмочке знать не следует.

– Ничего толком не видно из-за снаряжения и одежды, – с досадой констатировала Дарина, а после посмотрела на меня. – Помоги, пожалуйста, его раздеть. Кольчугу я точно снять не смогу.

Заглядывая во встревоженные карие глаза, которые в свете свечей казались почти золотыми, я уже поднял руку, чтобы щелкнуть пальцами, но затем опомнился.

– Тебе лучше отвлечь ее, – негромко произнес я, скосив взгляд на ночную гостью. Дарина понятливо кивнула, а после произнесла:

– Василинушка, у меня в сенях стоит ведро. Принеси его, пожалуйста.

Девица послушно вышла в темные сени, чем я воспользовался и просто порвал довольно массивную кольчугу на груди мужчины, который уже едва дышал. Звон посыпавшихся на пол цепей сопровождал грохот из сеней и выкриком гостьи «Я жива!».

– Как мы рады… – проворчал я, за что получил укоризненный взгляд рыжей девчонки, которая стала ножом надрывать и нательную рубаху раненного охотника.

– За каким ведром ты ее послала? – стараясь немного разрядить обстановку, уточнил я. Хотя, судя по новому грохоту из сеней, и последующему сдавленному смеху со двора, по крайней мере, Велесу было весело. Правда он после опомнился и исправился… слегка своеобразно. Примерно это звучало так:

– Ха-ха-ха… в смысле «Гав»…

– Ась? – раздалось удивленное из сеней, где Велеса было слышно еще лучше. Но затем раздался очередной грохот, а со двора уже подвывали, причем вой даже на волчий не походил! Горе луковое, а не зверь.

– Не знаю, – пожала Дарина плечами. – Ты сказал ее отвлечь, я отвлекла. Не уверена, что в сенях оставляла какие-то ведра. Но, так как она не взяла с собой свечу, а в сенях темно, еще несколько минут у нас есть… – скупо и коротко улыбнулась девчонка, а после вздрогнула и замерла, большими глазами, полных ужаса, разглядывая пренеприятнейшую и пугающую рану на груди богатыря. Та тянулась от ключицы и до солнечного сплетения и выглядела паршиво. Будь мужик обычным человеком – помер бы в первое же мгновение. Этот держится уже час – минимум, при условии, что Василина обнаружила его сразу же, после получения раны. Но что-то мне подсказывало, что это – не так. – Я не смогу… – дрожащим голосом пробормотала Дарина, а после затравленно посмотрела на меня и, тряся головой, попятилась от стола. – Не смогу. Я никогда не сталкивалась с такими ранами. Не смогу залечить, – всхлипнув, совсем тихо проронила девушка.

– Ты уже лечила раны, насколько мне известно.

– Не настолько серьезные! – с паникой в голосе, заметила Дарина, лихорадочно рассматривая кровоточащую рану. В больших и округлых золотистых глазах показались редкие слезы бессилия и страха…

– Перед тобой богатырь. Он не совсем смертный, потому должен выдержать многое. Но недолго. Если еще немного протянем, он точно загнется, – подметил я, вдруг отчетливо осознав, что девчонка не простит себе смерти этого охотника. Нам с ней в практическом плане было бы лучше от него избавиться. Ладно, мне, так как охотники – практически естественные враги таких, как я. Но Дарина, сколько бы ни притворялась циничной ведьмой, будет сильно переживать, если не поможет, тут Василина, пожалуй, права. Ведунья, несмотря на болезненную самоотверженность, свойственной белым, до сих пор остается нейтральной, что удивительно. А вот такое сильное потрясение, не подтолкнет ли ее на темную сторону?

Прикинув в уме, что это неплохой повод для того, что собирался сделать, я шагнул к девушке. Взял ее за плечи и заставил посмотреть мне в глаза:

– Ты должна попробовать. Если он подохнет, твоя дивчина возьмется за меня, чего мне совершенно не хочется. Причем, я в этом даже не сомневаюсь, так как она обещала. А если вспомнить, насколько девица целеустремленная, то я эту… красотку опасаюсь. Учти, я добровольно не дамся и разнесу половину деревни, прежде чем меня окольцуют. Так что, если не ради него, ради спокойствия деревенских стоит попробовать спасти бедолагу.

– Ты им откупиться хочешь, – растерянно заметила Дарина, но слезы, кажется, отступили. Девушка шмыгнула курносым носом в редких веснушках и стала успокаиваться. Сработало.

– Потому и бедняга. Дать ему помереть было бы гуманнее, – фыркнул я, а после подтолкнул девчонку к ее стеллажам, где она хранила посуду, уже готовые микстуры, мази и сушеные травы.

Дарина вздохнула, выше засучила рукава, собрала волосы лентой, а после развела бурную деятельность. Даже меня умудрилась подключить, раздавая команды.