– Я открою, – сказал Паша и встал из-за стола.

– Ты кого-то ждешь? – спросила у хозяина Мария. Тот покачал своей кудлатой головой. У Эрнеста имелись залысины, но, если бы он стригся коротко, это не бросалось бы в глаза. Да и выглядел бы он моложе. Лицо почти без морщин, глаза живые и зубы все на месте. Пусть желтоватые, но свои.

– Кто там, Паша? – крикнул Эрнест.

– Гости… К тебе.

И ввел в комнату двоих мужчин. Одному в районе шестидесяти пяти, второму лет тридцать семь. Первый был мал ростом, сух, второй высок и статен. Они были разными, но Ари почему-то сразу поняла: это близкие родственники.

– Гурам? – удивился Эрнест.

– Гурам? – просто поразилась Мария.

– Привет, друзья, – улыбнулся в бороду пожилой. У него были буйные седые кудри, монобровь, огромные уши, гигантский нос. Внешность гротескная, но не отталкивающая. Спутник же его имел пусть крупные, но правильные черты лица, прямые русые волосы, а на бритом подбородке у него была ямочка. – Знакомьтесь с моим сыном Марком.

– Я Паша, внук…

– Александра, брата Эрнеста, – закончил за него Гурам. – Вы похожи.

– Правда?

– Неуловимо, но да.

– Как вы с сыном? – не сдержалась Ари.

– В точку! Мы разные, но одинаковые. – Мужчина, чуть подтянувшись на носках, приобнял Марка за плечи. – И это не объяснишь.

– С каких пор ты не находишь слов, Гурамчик? – промурлыкала Мария. Неужто и этот мужчина был когда-то в плену ее чар?

– Машенька, в твоем присутствии я, как всегда, теряю дар речи, – ответил ей Гурам и, сделав два шага, склонился, чтобы поцеловать руку. – Ты не меняешься, все такая же ослепительная красавица.

– Не знал, что ты в городе, – проговорил Эрнест, встав из-за стола, чтобы подать гостям стулья. – В Москву давно перебрался и застрял там.

– Сегодня приехал.

– И мы, – встрепенулась Аня. – Вы на «Ласточке»?

– Нет, на машине. Домчались за шесть часов. Марк отлично водит. А я так и не получил права.

Гости уселись за стол. Им подали тарелки, благо их было много. Предложили выпить.

– Я буду коньяк, – сказал Гурам. А Марк пожелал компота.

– Извините, у нас только кола, – вздохнула Аня.

– А мы не с пустыми руками. Паша, где там наш пакет?

Тот притащил из прихожей матерчатую сумку, по-современному – шоппер. В ней чего только не было! Кроме компота, какие-то мудреные кавказские закуски, зелень, шашлыки из различного мяса. И бутылочка домашнего вина.

– Родственники прислали, – сообщил Гурам. – Дамы, попробуйте, очень хорошее вино.

– Из Армении? – поинтересовалась Ариадна.

– Из Калифорнии. Там отличный виноград вызревает.

От вина не отказались не только дамы. Паша тоже пожелал продегустировать американо-армянское вино. Не пили только Эрнест и Марк. Последний сидел рядом с Ари. От него дивно пахло. Но не одеколоном или лосьоном после бритья, а детским шампунем. Волосы после него были мягкими и блестели. Ариадна едва сдерживалась, чтобы не провести по ним рукой.

– Марк, а вы чем занимаетесь? – полюбопытствовала Ари. Она так близко придвинулась к сыну Гурама, что нужно было о чем-то спросить.

– У меня небольшой бизнес. Печатаю меню, рекламные буклеты, визитки. В общем, я человек приземленный в отличие от отца.

– А он у вас…?

– Драматург, писатель, поэт. В детстве и юности у него было прозвище Лирик.

Его фразу услышала Кока и воскликнула:

– А у Эрнеста – Химик. – Она отсалютовала тому фужером с красным вином. – У его брата Саши сорвалось с языка, так эти прозвища к ребятам и прилипли.

– Физика, случайно, в вашей компании не было? – спросил Паша.

– Физрук, скорее, – ответила Мария, и ее друзья рассмеялись. – Семен Забродин. Спортивный, активный. Он защищал этих двоих…

– Да, если б не Сема, били бы нас гораздо чаще, – кивнул головой Гурам.

– Ты мне о нем не рассказывал, – заметил его сын.

– Он меня очень обидел когда-то, и я решил о нем забыть.

– Как и все мы, – вздохнула мигом погрустневшая Мария.

– Так он был Физиком или Физруком? – не отставал от стариков Павел. Он почему-то очень разволновался, когда речь зашла о Семене.

– И так, и эдак его называли.

– Это в юности, – поправил его Эрнест. – Но Сеня запретил называть себя Физруком сразу после армии. Ему не нравилось это прозвище.

– Как он сейчас поживает, не знаете?

– Мы лет тридцать не виделись.

– Если не больше. – Гурам налил себе еще коньяка. – Даже не знаю, жив ли он.

– Слышал, что умер, – подал голос Эрнест.

– От кого? – полюбопытствовала Мария. Профессор пожал плечами. – Я всегда знала, что он уйдет первым из нас.