– Простите, вы кончали в университете? Не в Казанском ли?

– Никак нет. Кончал в учебной команде. Девятого драгунского Елизаветградского ее величества королевы Вюртембергской полка старший унтер-офицер!
– И драгун, залпом допив чай, выскочил из-за стола. Встал во фрунт. Покрутил усы да как пошел отбивать скороговоркой: - Царствующий дом: божею милостью его величество государь император Александр Второй Николаевич, самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая; августейшая супруга его, ее величество государыня императрица Мария Федоровна; августейший сын их, его императорское высочество наследник цесаревич Александр Александрович...

– Минуточку!
– прервал Илья Николаевич, в ушах звенело, хотелось передохнуть.
– Скажите, значит, это и есть словесность для солдат?

– Так точно. Только еще не вся. Это малый титул. А есть еще полный. Тоже могу.

– Спасибо, не беспокойтесь, - сказал Ульянов.
– Я уже понял вас. Но хочу, чтобы и вы меня поняли: то, что здорово солдату, детям не всегда по зубам.

– Верно!
– Драгун развел руками.
– Как это вы угадали? Верно. Пробовал. Словесность детишкам не по зубам!

Отправились в классы. "Вот уже третья школа, - меланхолически подумал Ульянов, - и все та же картина беспризорности и запустения... Жутко становится!"

Ничего путного от драгуна он, разумеется, не ожидал. И вдруг приятное открытие... Наблюдая его в классе, Илья Николаевич разглядел в солдате первейшее свойство, которое требуется от школьного учителя: драгун любил и понимал детей.

– Здравия желаю, господин учитель!
– дружно вскочив, ответили школьники на приветствие драгуна. Дежурный по классу выкрикнул несколько слов рапорта.

Илья Николаевич тем временем неприметно устроился на задней парте. Начало урока было необычным, но ему понравилось: четкость, организованность.

– Вольно-а-а!..

Выполняя воинскую команду, ребята сели с нарочитым грохотом.

– Первый урок арихметика!
– объявил драгун и кинул на учительский стол солдатскую бескозырку, старенькую, с лиловым околышем, видимо, элемент формы этого диковинного русско-немецкого полка. В бескозырку насыпал орехов. Упражнения в умственном счете... Начи-най!

Ученики смело вскинули руки. Каждому не терпелось выйти первым к столу.

Вызвав ученика, драгун дал задачку на сложение в пределах десятка, затем двух десятков. Мальчик, запуская руки в бескозырку, выкладывал из орехов слагаемые и объявлял сумму.

Со словами "А дайте мне задачку на три десятка" полез было опять за орехами, но драгун заслонил бескозырку, а мальчугану погрозил пальцем:

– Этак ты у меня весь боеприпас утащишь!

Ребятишки, сидевшие за партами, рассмеялись, а некоторые из них после этого и ртов не закрывали: как видно, ожидали дальнейшей потехи.

Но мальчик у стола уже решал задачку на вычитание. Соображал бойко, и драгун в поощрение разрешил ему из двадцати вычесть единицу.

Разность из девятнадцати орехов мальчуган ссыпал себе за пазуху.

– Хватит тебе, - отправил его драгун на место.
– А то ишь, на три десятка позарился!

– На двадцать девять, - деловито поправил его мальчик.

Счет на орехи наглядный, ошибиться было трудно, а тут еще придуманное драгуном поощрение... На переменке весь класс щелкал орехи.

Дети принялись угощать и гостя.

– Да я же не решал с вами задачи, - смеялся Илья Николаевич.

– А вы возьмите да решите!

– Хорошо, дети, согласен!

И после перемены, объявив на всякий случай, что премии не отменяются, предложил орехи рисовать мелом на доске.

Ребята охотно подхватили новшество. Сперва выводили на доске кружки-орехи, потом для упрощения стали заменять их точками; из точек Илья Николаевич вытянул вертикальные палочки, дав детям понятие о римских цифрах.

Но среди ребят нашлись и такие, что сумели написать цифры общепринятые.

На первый случай, считал Илья Николаевич, достаточно: возбудил интерес у детей к доске и мелку, а драгуну подсказал, как действовать дальше, раз от раза усложняя урок.

С этим и хотел уехать. Но драгун схватил Илью Николаевича за руки и ни в какую: мол, не выпущу ни за что, пока не досидите все уроки! А у самого от огорчения губы дрожат...

Пришлось остаться.

После большой перемены вошли в класс, а его не узнать: полно посторонних! Школа мужская, а тут появились девочки, даже девушки. Выстроились вдоль стен.