Сам король порой шествовал с меньшей помпезностью.

– Я слышал, у ворот меня ждет сам Молдлейт, – сказал лорд, не утруждаясь приветствиями. – Не вижу его тут.

– Молдлейт перед вами, милорд, – Фадрик выпрямился, насколько позволял горб. – Я Фадрик Молдлейт, сын Уолдера.

– Калека?! Сын Молдлейта?! – Лотар расхохотался. – У этих ворот давно не подают милостыню, мальчик!

Кровь бросилась Фадрику в лицо, но он не зря был самым сдержанным из детей своего отца.

– Перед вами, лорд, гонец его величества. Я тут по поручению короля и прошу обходиться со мной надлежащим образом.

– Гонец короля? Да неужто? – Лотар не счел нужным скрыть своего презрения. – И что же понадобилось от меня Сильвберну? А?

– Мне бы не хотелось говорить об этом при всех, милорд.

– Либо говоришь сейчас, либо не говоришь вообще. Я ухожу в замок и запираю ворота. Ну?

И Фадрик понял, что Шейд предупреждал его не зря. С этим типом договориться не получится. Ему надо привезти собственноручно подписанный королем указ, и ткнуть в него мордой. И везти этот указ должен не слабый парнишка вроде Фадрика, а бугай, любое неповиновение которому грозит обернуться проломленным черепом. Но сын Молдлейта не был бы сыном Молдлейта, если б отступал при первых же трудностях.

– Его величество собирает под свои знамена армию. Всем вассалам велено вооружить людей к зиме.

– И с кем же собрался воевать его величество Линель?– впервые за все время разговора в интонациях Лотара появился интерес.

– С севером. С Холдстейном.

Лорд Эмори немного помолчал, и у Фадрика мелькнули мысли про более теплое и комфортное продолжение разговора. Напрасно: лорд заговорил вновь, и все надежды слились в выгребную яму.

– Война с севером? Линель посылает мне мальчишку и велит собрать войска для междоусобной войны? Его величество говорит мне: «Эмори, мы годами плевали на тебя. Нас не волнуют твои проблемы. Мы забирали, и будем забирать все, что понадобится. Мы не дадим ничего взамен. Мы не защитим от соседей, культистов, твоего сюзерена. Когда ты будешь нуждаться и просить, мы пройдем мимо. Так иди же, Эмори, собери своих людей и угробь их во славу нашего величия». Так, что ли, Молдлейт?! Ты за этим приехал ко мне?

– Я приехал к вам, милорд, – тихо сказал Фадрик, – чтобы передать – в стране будет война. Все, кто верен короне, встают под ее знамена.

– А мне плевать на войну, – спокойно и как– то устало ответил Лотар. – Пока король ее официально не объявит, я и зада с кресла не подниму, слышишь, мальчик? Так и передай – Эмори Лотар ждет приказа, а просьбы его величество пускай направляет другим.

С этими словами лорд развернулся и направился к воротам. Фадрик взглянул на запад.

– Быстро в дорогу, ребята. Ночевать нам здесь не придется.

Солнце неуклонно стремилось к закату. Когда его лучи окрасили все вокруг багровым цветом, до замка лорда Шейда все еще оставалось больше часа пути. Тогда же Фадрик увидел и первые признаки надвигающегося тумана.

Лошади заволновались.

– Похоже, волков чуют, – неуверенно сказал Морт, сам понимая, что это не так.

Воздух стремительно холодел. Трава по краям дороги становилась влажной. Сырость витала в воздухе.

«Ох, не стоило мне ехать к Лотару, – с тоской думал Фадрик, глядя на кромку леса вдалеке, тонущую в сизой дымке. – И ось сломалась неспроста… О, боги предвечные, молю вас, дайте в целости вернуться!».

Боялся не только Фадрик – страх ощутимо витал в воздухе. Каждый из слуг видел обгорелые столбы, слышал истории о слугах Неназываемого. Эти байки среди взрослых принято называть детскими сказками, но каждый знал – отрицание лишь попытка отградиться от неумолимого и непостигаемого, что может ждать за каждым поворотом. Сдавленно дышал Кобрин, держась поближе к карете. Морт то и дело хлестал кнутом и так быстро бежавших лошадей, шипя сквозь зубы проклятия. Дарис скакал впереди, настороженно вглядываясь в наползавший со всех сторон туман, и его спина лучше всяких слов свидетельствовала о желании наплевать на все и пришпорить коня, оставив своих спутников позади… Может, он так и поступил бы, если б не боялся оказаться в тумане в одиночестве.

Оставалось не больше получаса пути. Туман вдруг стал плотным, вязким, словно кисель. Казалось: взмахни ножом, и распадется на две половинки. Люди, проезжавшие в сизой мгле, насквозь пропитавшей влагой одежду, молчали. Бока лошадей Дариса и Кобрина едва не касались стенок кареты. Морт уже боялся понукать коней – одна неудачно подвернувшаяся рытвина, и придется идти пешком.

Фадрик напряженно вглядывался в застилавший все вокруг туман. Туман, которого не должно быть, пора для которого прошла.

Туман гипнотизировал. Проникал в легкие при дыхании, окутывал голову, руки, просачивался между ногами, желая забрать с собой в неведомую страну призраков. Высоченные – в рост человека – стебли борщевика возвыщались по обе стороны от дороги. Пожухлые разлапистые листья вздрагивали, роняя капли воды. Ядовитые стебли протягивали к карете увенчанные шапками семян отростки. Надвигалась мгла. Тонущие в ней заросли шелестели. То справа, то слева слышались вздохи, шепотки. А в остальном – тишина…